Киномелодрама. Фильм ужасов

Опять нас погружают в густой раствор идиллии. У молодых супругов родилась дочь, Ханна. Прошли годы. Ей уже девять-десять лет. Семья живет в богатстве, полном благополучии, взаимной любви («я люблю тебя все больше и больше!»). Улыбки. Восторги.

Зритель начинает томиться, скучать. Наконец ему сообщают, что завтра приезжает отец, от которого каким-то образом скрывали десять лет и женитьбу сына, и появление внучки. Что ж, в мелодраме и не такие натяжки бывают.

«Эта особа не нашего круга!» — вопит папа и требует немедленного развода (как не вспомнить тут и «Даму с камелиями» и «Историю любви»). Он изгоняет сына с завода, из дому, из своего сердца и, что важнее всего, лишает денег. Сын в полном отчаянии, не помня себя, ведет на большой скорости машину. Катастрофа. Смерть. Неутешное горе вдовы. Не знающий жалости отец отбирает у нее Ханну, увозит ее в Европу. Героиня возвращается к матери, в нищету и горе. Пытается работать манекенщицей, секретаршей, но гнусные мужчины повсюду пристают к ней. Ее неприступность возмущает их, и снова она оказывается безработной и совсем одинокой. Не выдержав страданий, умирает ее мать.

Возвращается из Европы Ханна с женихом, богатым, благопристойным юношей. На следующий день должна состояться помолвка. Наша героиня мечтает, не называя себя, поздравить дочь. Но для этого нужно платье (белое платье).

Ради этого платья она чуть не стала падшей женщиной, ради него украла деньги. Сейчас оно на ней. В роскошном белом наряде она отправляется в отель, где остановилась дочь. Случайно на улице ее увидел обворованный мужчина, он гонится за ней и настигает. Она ему рассказывает свою жуткую историю. Оба идут в отель. Ни с чем не сравнимая пышность помолвки. Цветы. Танец живота. Множество гостей. В центре, рядом с молодыми, довольный улыбающийся дед. Ханна узнает мать. Слезы. Объятия. Непреклонный богач опять изгоняет ее, но, посвященный во все тайны, мужчина выступает вперед, представляет героиню как свою жену и рассказывает о ее мытарствах. Растроганный старик протягивает руку в знак примирения, героиня целует ее («Как вы добры ко мне!»). Старик отвечает: «Прости меня, если можешь».

Заключительная сцена фильма обещает полную гармонию. Обретена не только дочь, экран обещает большее — в перспективе прочная любовь героини с благородным героем, который простил обман, украденный кошелек и, судя по всему, сильно и нежно полюбил ее.

«Белое платье» — здание, сложенное из стандартных блоков-стереотипов. Оно рассчитано на самый невзыскательный вкус, на уже выработанный штамп восприятия подобного содержания.

Жанры массовой культуры наиболее канонические. Беда в том, что они еще и наиболее подвержены штампам. В «Белом платье» преобладают штампы не только в характеристике персонажей, обрисовке ситуаций, но и в самой пластике. Состояние счастья передается обязательно на фоне «счастливого пейзажа», цветов, определенной музыки, с помощью аляповатой цветовой гаммы. Отсюда старательно изгнана жизнь, всякий намек на подлинность быта, психических состояний, социальных конфликтов. Такие произведения стерильно очищены от всего, что не имеет отношения к данной истории, национальному содержанию и колориту, от всего, что составляет неотъемлемую особенность искусства. Да, это обряд, а не искусство. Обряд, чаще всего утерявший свое первоначальное значение. Остался ритуал, во время которого происходит несложный психофизический процесс переживания, приводящий к конечному эффекту — слезам.

Тема материнской любви может быть усилена экстремальным сюжетным приемом — смертью матери. Культ матери, восходящий к библейской богоматери, в мелодраме и по сей день воспринимается как миф. Этот мотив стал одним из наиболее спекулятивных сюжетов, предметом коммерческой эксплуатации. По силе возможности он может сравниться лишь с темой обиженного ребенка, ранней смерти его. Таких фильмов тоже много, но все же количественно они уступают место лентам о матери, ибо с матерью связана другая, чрезвычайно острая социальная проблема нашего времени — проблема семьи. Как можно опошлить ее, переведя в ряд коммерческих стандартов, мы убедимся, обратись хотя бы к аргентинской картине «Улыбка мамы» (Энрике Каррерас).

«Улыбка мамы» — музыкальный фильм. Можно было бы ему много простить, если бы музыкальная сторона его была интересной и оригинальной, если бы звезда была привлекательной, а ее номера отличались высоким мастерством и изобретательностью. Но всего этого нет в картине, поэтому вся ответственность падает на сюжет, на саму историю, рассказанную экраном.

Все начинается в мюзик-холле. В представлении, построенном по мюзик-холльным канонам, царит безраздельно примадонна — небольшого роста, не очень красивая, очень немолодая. Но она любимица публики, которая прощает все ее несовершенства. Звучат креольские ритмы, танго, современные песни. Публика награждает свою любимицу восторженными овациями. Зал полон, пустует только ложа, где должны быть ее дети. Но, занятые своими делами, они не посчитали нужным прийти на ее последнее выступление.