Кинжал Клеопатры

Прежде чем он успел договорить, кулаки Фергюсона полетели ему в лицо. Первый удар, апперкот, пришелся детективу прямо в челюсть, лишив его равновесия. Второй пришелся в мягкий живот, согнув его пополам, а третий был нанесен наотмашь сбоку по лицу, сбив его с ног. Издав гортанный стон, он с глухим стуком упал на землю.

Элизабет поняла, что дело плохо, еще до того, как полдюжины полицейских, казалось, появились из ниоткуда с дубинками в руках. Она в ужасе наблюдала, как они повалили на землю Фергюсона, свернувшегося в клубок под их ударами. Фредди бросился вперед, чтобы защитить его, но она схватила фотографа за рукав.

– Не надо! Они побьют и тебя тоже.

Все это закончилось за пару минут, хотя казалось, что прошло гораздо больше времени. Детектив Бирнс с некоторым усилием поднялся на ноги, из уголка его рта сочилась кровь. Вытерев ее тыльной стороной рукава, он посмотрел вниз на распростертое тело редактора. Был ли Фергюсон в сознании – или вообще жив, – Элизабет сказать не могла.

– Отвезите его в тюрьму «Томбс», – прорычал он. Не сказав больше ни слова, он повернулся и зашагал прочь.

Элизабет затаила дыхание, когда люди Бирнса грубо подняли Фергюсона на ноги. Она чуть не заплакала от облегчения, когда увидела, что он действительно был в сознании, хотя из порезов на лице текла кровь. Она сделала шаг вперед.

Фредди сделал то же самое.

– Сэр…

Он отмахнулся от них.

– Не подходите, – сказал он хриплым голосом. – Расскажите мистеру Беннетту, что произошло, и спросите его, как действовать дальше.

– Да, сэр, – сказал Фредди.

Элизабет изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно.

– Есть ли что-нибудь, что мы могли бы…

– Не беспокойтесь обо мне, – сказал он, когда полицейские потащили его прочь. – Самое важное – это история.

– Я поеду следом, прослежу, чтобы они его не убили, – прошептал Фредди Элизабет.

– А как насчет твоей камеры?

– О, это не проблема. Она вроде как часть меня.

– Я иду с тобой!

– Тюрьма «Томбс» – неподходящее место для леди, мисс Элизабет.

– Но…

– Вы должны делать то, что сказал мистер Фергюсон, – следить за ходом истории.

– Пожалуйста, будь осторожен, Фредди.

– Вы тоже, мисс, – нам всем нужно быть осторожными, – сказал он, убегая.

Элизабет несколько минут стояла в ошеломленном молчании. Постепенно она начала осознавать окружающие ее звуки: стук деревянных колес, карканье чаек, голоса людей, перекликающихся друг с другом на переполненных улицах, разговаривающих, смеющихся, спорящих, сплетничающих. Все они выглядели такими беззаботными, совсем не подозревающими о том, что среди них затаился убийца. Он проскальзывает незамеченным по переулкам, скользит между зданиями, входит в подъезды и выходит из них, крадется по тихим коридорам – находясь в вечном поиске следующей возможности нанести удар.

Глава 47

– Он накачал ее наркотиками посреди ночи.

Это было пропитанное виски, затвердевшее от табака рычание, в котором было больше флегмы, чем голоса.

Элизабет повернулась, чтобы увидеть говорившего. Его потрепанный двубортный синий пиджак и обветренное лицо выдавали его профессию: он остается или был в прошлом моряком. Испачканные брюки клеш прикрывали тощие ноги, которые когда-то карабкались по снастям. Рваная куртка обтягивала тонкие руки, которые подравнивали паруса, драили палубы и перевозили грузы из портов по всему миру. Загорелая кожа его лица представляла собой лабиринт складок и расселин, образовавшихся за годы пребывания на солнце и морском воздухе. Его возраст определить было невозможно – ему могло быть и сорок, и восемьдесят. Грязная черная повязка закрывала один глаз.

Она сделала шаг к нему.

– Что вы сказали?

– Не могли бы вы дать бедняге немного денег на выпивку?

Элизабет порылась в сумочке в поисках нескольких монет.

– Пожалуйста, повторите то, что вы только что сказали.

Он сунул монеты в один карман куртки, а из другого достал фляжку. Сделав большой глоток, он закашлялся и отплевался, прежде чем вытер рот испачканным красно-белым платком.

– То, о чем вы сказали, что он привез ее сюда глубокой ночью. – Каждая согласная звучала так натужно, что ей захотелось откашляться. В его акценте были натянутые гласные и картавые буквы «р», часто ассоциирующиеся с пиратами из Корнуолла на западном побережье Англии.

– Вы имеете в виду девушку, которую полицейские нашли в воде?

– Да.

– Вы ее видели?

– Да.

– Почему вы не сообщили в полицию?

Он рассмеялся, затем закашлялся так сильно, что она испугалась, как бы он не вывернул себе внутренности. Она представила, как они рассыпаются по дощатому настилу: эластичные, розовые и мягкие, как китовый жир. Когда приступ утих, он сплюнул на дощатый настил – жирный комок слизи, испачканный табаком.

– Эти полицейские такие же продажные, как баталеры на судне! Я бы не стал уделять им столько времени каждый день.

– Вы можете рассказать мне, что видели?

– Я знаю, о чем вы думаете. Это правда, что у меня один глаз навыкате, но другой все еще острый, как акулий зуб, говорю вам.

– Так что же вы видели?

– Я просто гулял с дамой, – гордо сказал он с дерзкой улыбкой.