Кира в стране дирижаблей

Кира убедила брата ехать незамедлительно. Петербург зажженными фонарями провожал заходящее солнце. Запад покрыла алая пенка растрепанных облаков. Зыбкие, дрожащие тени тянулись сквозь непрерывность проспектов. Красные отсветы бились об окна лисьими хвостами, играющими в догонялки с красным кабриолетом, который они, верно, приняли за вожака стаи.

Нужно было бежать по красному, горячему следу. Сейчас, чтобы не упустить возможности, чтобы схватить лису за хвост, пока она, хитрая рыжая бестия не раскроет все свои тайны.

Кира не могла дождаться, чтобы выскочить из машины. Наконец, они оказались в больничном холле. Усатый охранник глянул на часы, и объявил, что время приема посетителей закончилось.

– Зовите начальство, – приказал Влад, демонстрируя открывающий все дороги перстень.

История повторилась, и уже через несколько минут они поднимались по винтовой лестнице в архив городской больницы. Небо за окном потемнело, а Кира и Влад копошились в ворохе папок под желтым светом настольной лампы.

Здесь документы последних месяцев не сортировались, поэтому искать пятерых пассажиров пришлось среди сотни посетителей больницы. Кипы бумаг и папок, наслаивались друг на друга, выстраиваясь в неровные бумажные башни, образующие вокруг пары незваных расследователей целлюлозный замок.

Часы уже пробили полночь, когда Кире попалось нужное имя.

– Офицер военно-воздушных сил капитан Вронский. Поступил в больницу в тяжелом состоянии с… – Кира пропустила несколько строчек, – после крушения дирижабля «Мирный». Причина смерти: эвтаназия по просьбе родственников.

– Ну, видишь, конспирологическая теория не оправдалась, – Влад взял папку Вронского, чтобы убедиться в написанном.

– Это надо будет проверить, – Кира так возбудилась, что не заметила, как сгрызла ногти на левой руке. Правая была все время занята, ей девушка листала страницы. Пальцы теперь болели, кутикулы кровоточили.

К трем часам ночи, за восемь часов работы (с перерывом на предупреждение, что больница закрывается, и последующим отказом со стороны Влада покинуть помещение) им удалось найти еще троих. Кира делала пометки в блокноте:

Я (пока жива)

Эрикприч. смерти – не определена

Мариприч. смерти – не определена

Коммерсант Лев Морозов прич. смерти – не определена

Капитан Вронский прич. смерти – эвтаназия

Лорд Брей прич. смерти – не определена

Княжна Волковаприч. смерти – переохлаждение легких

Месье Рю прич. смерти – переохлаждение легких

???

– Нам осталось выяснить, кто был девятым, но похоже, кто бы это ни был, он не числился в этой больнице. Но у нас есть следующая зацепка – родственники Вронского. Тут есть адрес и телефон для связи. Да и, собственно, родственников лорда и княжны найти несложно. – Кира крепко задумалась.

– Только родственники лорда где-нибудь в Европии… и знаешь сколько там таких лордов Бреев…

– Вот еще что: «Мирный» был престижным дирижаблем и пассажиры по большей части состоятельные. И сейчас я думаю о том, что, если их кто-то убил, почему дело не получило огласку? Это же, вправду, лорды и князья. Они все знатные, богатые люди. Если кто-то убивает богачей, это не может быть не замеченным.

Влад устало провел рукой по лицу.

– Надеюсь к родственникам этого Вронского мы не сейчас поедем?

Они возвращались домой по ночному городу. Молчали, но думали об одном и том же.

– Я знаю, где найти девятого, – произнес Влад.

– Да? – Кира сонно посмотрела на брата.

– Месье Рю умер от переохлаждения легких. Я думаю, что у девятого могли быть хронические заболевания, которые осложнила катастрофа. В таком случае искать надо не в обычной больнице, а специализированном диспансере.

– Например?

– Откуда я знаю. Первое что приходит на ум – тубдиспансер.

– Значит завтра туда? – в усталых глазах еще теплился огонек азарта.

– Завтра начинается учеба.

– Хорошо. Но послезавтра обязательно?

– Обязательно.

32

Но ни послезавтра, ни через неделю они так ничего и не сделали. На какое-то время сентябрьский ветер закружил Кирину жизнь желтым вихрем, бросив растерявшуюся девушку в совершенно неведомый до этого мир – мир пар, аудиторий, семинаров, лекций, перекусов в перерывах, пяти чашек кофе в день, погрызенных ручек, забытых конспектов, странной студенческой одежды – эпатажной, яркой, не такой, какую Кира привыкла видеть в доме дяди. По главной лестнице факультета вверх и вниз сновали будущие бакалавры и магистры в темно-синих кофтах, забавных шляпах и солнцезащитных очках причудливой формы.

На фоне этих людей Влад казался невыразительным, неказистым. Он не был похож на сына графа, или просто хотя бы на того Влада, которого она знала в своей спальне. Тут юноша казался зашоренным, загнанным, замкнутым. Эта обстановка – шум в факультетских коридорах, разговоры в курилке, совместные прогулы лекций – как-то не сильно касались его.