Кира в стране дирижаблей

Ехидно щелкнул замок. Резкие шаги подошли к другой двери и снова щелчок. Кира прислушалась. В тишине слышалось надорванное дыхание. Она закопошилась. Надела штаны, натянула кофту, обувь, куртку, вымененную у уличного мальчишки, распихала мелочевку по карманам, застегивая их на грубые пуговицы. Кира облизала сухие губы. Ее соседки уже спали, она оглядела их, всматриваясь в такие аккуратные и правильные лица. Спящие все похожи между собой. У всех такая безропотная ровность, что Кире захотелось рассмеяться, но нужно было сдерживаться, чтобы не выдать себя.

Она судорожно подошла к окну. Ноги стали мягкими и непослушными, бедра и икры ныли. Было так непривычно в новой одежде. Кира взглянула напоследок на комнату, где прожила почти четыре года. Задержала дыхание, чтобы прислушаться. Дрогнула щеколда под давлением непослушных пальцев. Руки, не привыкшие к тяжелому труду, напряглись, пальцы побелели. Стало страшно – а если не откроется? Окно поддалось и, дребезжа стеком раскрылась белая рама, как птица, поднимающая крыло и собирающаяся улететь.

Кира перегнулась через подоконник и посмотрела вниз. С земли второй этаж не казался таким высоким, как отсюда, сверху, но Кира продумала побег до мелочей: слева от окна, как плющ, росла водосточная труба во всю длину кирпичной крыши.

Стоя ногами на подоконнике, девочка схватилась вспотевшими руками за холодное, ночное железо.

«Ты что делаешь?!» – раздался громкий испуганный шепот позади.

Выпученные Эммины глаза топорщились, как у немой рыбы. Кира обернулась и показала язык, не успевая подумать, что же она на самом деле делает…

Скрежет стальной струны, топот ботинок по кирпичному скату портика… Кира еще думала, что спускается, хотя уже давно падала. Оторвавшаяся от стены труба изогнулась ржавой буквой «Л», на конце которой поплавком болталась девочка пока не стукнулась о землю.

Кира шлепнулась попой об аккуратно подстриженный газон. Болела спина, болели ладони, которыми она собрала все железные занозы на трубе. Но кричать было нельзя – леди Спайк могла услышать, а Кира еще не сдалась… Задрав голову, она увидела Эмму, следящую за ней из комнаты.

Голова соседки исчезла и тут же появилась снова в сопровождении остальных сожительниц… Побег к отцу закончился, не успев начаться. А Кира так и не нашла ответа на вопросы, которые ее волновали.

Теперь, глядя на университет и невольно сравнивая его с тем местом учебы, Кира думала, во-первых, о том, как же по-другому устроен этот мир. Тогда она хотела убежать домой к отцу, но с того самого неудавшегося побега, ей так и не довелось остановиться. Она до сих пор гналась за кем-то. Конечно, уже не за отцом, но тогда за кем? Или за чем?

Но наивно полагать, что тот побег оборвался вместе с водосточной трубой. Это было лишь начало. Дистанция слишком длинная, и конца ей пока не видно… Кире понадобится выносливость. Лишь бы бег не закончился также, как ее попытка воссоединиться с отцом в детстве. Тогда ей тоже казалось, что план идеален и ничего не может случиться, но победила все равно обычная железная труба…

Однако, читатель, мы отвлеклись на Кирины детские переживания. Уже второй раз, глядя на институт «Газетоведения» девушка вспоминала жизнь в пансионе, вспоминала в красках и деталях. Но сейчас вокруг нее были совсем другие люди, от которых не хотелось убегать, наоборот бежать хотелось вместе с ними!

Да! Студенческая жизнь достойна своих героев: пьяных общажных философов, молодых никому не известных музыкантов, ботаников, корпящих над пробирками с пестицидами. Если бы Кире было суждено учиться все четыре года, то потом, стоя с дипломом, полученным из рук дяди на глазах восторженных первокурсников, она бы оглянулась назад и поняла, как завертевшись однажды, ее молодая жизнь кружила девушку в кураже и раже.

…И ряженые вечеринки, и ночные попойки, и разговоры до утра, и прогулки к разводным мостам, и штраф за бутылку пива, выпитую прямо на улице, и пение до охрипшего горла и охреневших друзей. Она бы забывала приходить на пары и вовремя сдавать книги в библиотеку, и может, просроченный пропуск в итоге привел бы к тому, что некий однокурсник предложил прогуляться до кафе и выпить там кофе, и вот Кира уже слизывала бы пенку капучино со своей нижней губы и предлагала вместе пописать конспект, а потом – раз! – и она проснется в его постели. А Влад – так по-старомодному – вызовет его на дуэль и, возможно, погибнет…

Или может все сложилось бы еще хуже. И в один момент после очередного капустника, на котором были бы стихи и вино, она обнаружит себя в кровати с несколькими мужчинами, впрочем, одетыми, но при этом поймет сама для себя, что она уже совсем не маленькая. И на нетвердых ногах пройдет среди разбросанных вещей и недопитых бокалов на кухню, где нальет стакан воды из графина, чтобы победить похмельную сухость во рту. И потом будет рыться в аптечке подруги в поисках активированного угля или другой таблетки, которая поможет от отравления, ибо накануне он ела совсем другие таблетки – неизвестного назначения и содержания.