Кира в стране дирижаблей

Дракула читал долго, вкрадчиво, с расстановкой, чтобы у слушателей не возникло и мысли, что он может врать. Все его аргументы были разумны и логичны. Что Кира может противопоставить такому замечательному оратору? Только правду? А если этого будет мало?

– Подводя итог, мы считаем, что у Соединенных Штатов Росссии нет другого выбора, кроме как ответить на проявленную агрессию и немедленно объявить войну НАЭТО, начав военную операцию, дабы сохранить суверенитет и упредить посягательства на нашу государственность. Но самое главное, разумеется, это не допустить бессмысленных жертв наших граждан. А теперь, – граф обратился к Кире, – я хочу предоставить слово единственной выжившей после крушения свидетельнице, моей племяннице Кире Неботовой.

Он сел, и пришла ее очередь говорить.

– Ваша честь, – Кира поднялась и почувствовала, как дрожат колени. – Вопреки ожиданиям моего дяди, я хочу предложить иную версию развития событий. Не только как выжившая свидетельница, но и как человек, которому самостоятельно удалось собрать сведения по этому делу.

На лице графа не дрогнул ни один мускул.

– С вашего позволения, я начну.

Она говорила, говорила, с каждым словом обретая все больше уверенности, все тверже и прямее стоя на ногах. Влад смотрел на нее и думал: «Неужели одна маленькая, хрупкая девушка способна победить эту милитаристскую машину?»

Кира говорила меньше, чем дядя, сбивчивей, не так умело, но брат смотрел на нее с восхищением. Она достала документы, которые удалось собрать. Медицинские дела и фотографии жгли руку, поэтому она как можно скорее передала их судье через посредников. Судебный пристав принял их из дрожащих девичьих рук, и брови его поползли на лоб. Кира не останавливалась. Она назвала имена всех выживших после крушения и указала причины последующих смертей, сделав упор на подозрительность происходящего. И наконец, – те сведения, которые им удалось достать из кабинета графа: параметры полета, внутренние показатели функционирования систем «Мирного», доказательство их неисправности и личные записи команды.

Когда Кира закончила говорить, в зале никто не шелохнулся.

Наконец, пристав объявил:

– Всем встать. Суд удаляется для вынесения решения по делу.

Объявили получасовой перерыв. Кира видела, как император покинул зал в сопровождении двух охранников. Они с Владом и Адольфом Геннадьевичем вышли в коридор с высокими арочными окнами, выходящими на Кремль.

– Браво, Кира! Вы застали меня врасплох, – надменный тон и высокомерная улыбка графа говорили об обратном. Кира попятилась, пока не уперлась в торс брата. – А кто же тот герой, который помог тебе? Да вот же он – стоит прямо за твоей спиной! И вы вдвоем думаете обыграть меня? Думаешь, что ты провела настоящее расследование? Думаешь ты теперь кто? Журналистка? Что ж, зачет по расследованиям ты получишь!

Глаза Дракулы наполнились безумной яростью.

– Ты, гадкая воровка, которую я так гостеприимно принял в свой дом! И ты, жалкий предатель, возомнившей себя романтическим героем! – он расхохотался, и эхо разнесло его гогот по зданию. – А ты сказал ей, что все, что ты делал, происходило с моего ведома и одобрения? А, Влад?

Кира окаменела, не в силах повернуться к брату. Нет, нет, нет… – ни за что не видеть его лицо сейчас! Лучше блаженное неведение! Пусть это окажется неправдой! Но ноги ее сами хрустнули, подкосились, и она повалилась на холодный пол, забившись в слезах – она знала, чувствовала подвох, но не хотела верить! Как же она могла отстаивать правду, если сама велась на сладкую, не причиняющую боль ложь!

– Нет, нет, нет… – рыдала она на полу. Влад опустился к ней на колени, прижал к себе как ребенка.

– Это неправда, я люблю тебя, слышишь! Я люблю тебя, люблю, Кира, я люблю тебя!

Он никогда раньше не говорил этого вживую. И теперь накопившиеся слова лились из него потоком. Но у нее уже не было сил принять их, и Кира с отвращением и отторжением замахала руками, она билась и вырывалась из его объятий!

– Это ложь! Это все ложь! – подразумевая то ли слова дяди, то ли признание Влада, Кира металась в его руках, а он сжимал ее дрожащее тело, над которым нависла грозная фигура графа Дракулы.

– Тогда буду любить, буду любить, любить тебя, пока это не станет правдой! – глядя на нее Влад тоже плакал, потому что верил, что теперь у них одно тело на двоих.

– Ты! – он посмотрел на отца красными от злобы и слез глазами. – Слышишь меня! Я люблю ее! Я женюсь на ней! Она станет Дракулой! Пусть это запретная любовь! Но если любовь не запретная, то какой в ней вообще смысл?!

– На здоровье! Женись, если так хочется! – граф усмехнулся. – К слову, возможно, она больше Дракула, чем ты думаешь. Даже больше Дракула, чем ты.

– Что ты имеешь в виду…? – растерялся Влад.

Ошеломленная Кира перестала плакать, и они с Владом встали, обессиленные оперевшись на стену. Граф Дракула загадочно пожал плечами.

– Как я однажды уже сказал: я любил свою сестру больше жизни.

Он видел, как медленно, нерешительно две пары глаз его детей наполняются пониманием. Дракула был доволен их реакцией.

– Но… мой отец… – Кира глядела в пустоту.