Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

Однако позиции противников расширения внешних связей после 1425 г. начали слабеть. Сторонники активизации внешней политики Китая, и в частности развития посольских связей, уже в 1425 г. вновь попытались «восстановить свое влияние. Подтверждением этому служит императорский указ 1425 г., текст которого был подготовлен стараниями начальника Ведомства обрядов Люй Чжэня: «Подношение дани двору далекими странами — это их постоянный и установленный удел. Однако со времен моих предков обращение с низшими (т. е. иноземцами. — А. Б.) было исстари щедрым… Ныне, сразу же по Нашем восшествии на престол, все дела должны вестись в соответствии со старыми законоположениями. Я не оставляю помыслов о людях из далеких стран»[441]. Как видим, этот указ не предписывал никаких конкретных шагов, но получить документ за подписью императора о продолжении внешних связей, пусть даже в самых общих формулировках, для сторонников активного внешнеполитического курса было в условиях 1425 г. очень важно.

В 1426 г. китайское правительство начало снова направлять послов в заморские страны и принимать при дворе иноземных послов. Правда, сторонники развития внешних связей действовали пока осторожно. Прямо уступкой группировке противников активизации внешних связей было снижение норм одаривания императорской казной прибывавших в Китай иноземных послов и властителей, которое было предпринято еще в 1425 г. и предусматривало сокращение количества даров в два раза по сравнению с нормами, установленными в 1417 г. для Сиама[442]. Однако, как мы уже отмечали, нормы одаривания для Сиама немногим отличались от норм, принятых для других стран Южных морей. Более того, нормы для Сиама служили образцом для одаривания послов из других заморских стран. Поэтому снижение должно было распространиться на все страны Южных морей. Подтверждением тому может служить запись из «Хуан мин сы и као» об уменьшении количества подарков, выдаваемых китайцами, без указания, для кого они предназначались[443]. Этот порядок просуществовал вплоть до 1435 г.[444].

В самом начале 1430 г. Ся Юань-цзи умер[445]. Лагерь противников активизации внешних сношений потерял одного из своих руководителей. Вместе с тем резкое сокращение связей с заморскими странами в 1424–1425 гг. несомненно вызвало ответное противодействие социальных сил, заинтересованных в их развитии. Сторонники оживления посольского обмена воспользовались ослаблением своих противников для перехода в наступление. Уже летом 1430 г. императорским указом Чжэн Хэ было приказано отправляться в новую заморскую экспедицию. Указ этот приводился нами выше. В «Мин ши» сказано, что экспедиция 1430–1433 тг. была вызвана именно тем, что «послы с данью из большинства иноземных стран не прибывали»[446]. Ее целью было восстановление положения, сложившегося в отношениях Китая со странами Южных и Западных морей к началу 20-х годов XV в. Любопытно отметить, что Чжэн Хэ и его соратники везли в заморские страны манифест е известием о вступлении на престол нового императора с опозданием на пять лет.

Почти одновременно был издан указ, предписывавший местным властям провинций Чжэцзян, Фуцзянь и Гуандун пересылать прибывших послов из заморских стран в столицу без предварительного доклада. Очень интересно, что мотивировалось это распоряжение заботой о сокращении чрезмерных расходов на содержание послов в китайских портовых городах до отправки в столицу[447]. Тем самым как бы делался шаг в сторону удовлетворения основного требования, выдвигавшегося противниками развития внешних связей, — сокращения расходов. На деле эта мотивировка ограждала мероприятия 1430 г. по оживлению посольского обмена от их нападок. Сам же указ 1430 г., снимавший лишнюю преграду, задерживавшую посольства, нужно рассматривать наряду с экспедицией Чжэн Хэ как меру по активизации дипломатических связей с заморскими странами.

Эта последняя по счету экспедиция Чжэн Хэ и последовавшая за ней экспедиция его ближайшего помощника Ван Цзин-хуна (1434–1435 гг.) увенчались успехом. Посольские связи стран Южных морей с Китаем вновь оживились, а из Малакки (1433 г.) и Самудры (1434 г.) прибыли к императорскому двору сами правители этих стран. Однако положение, сложившееся в начале XV в., так и не было восстановлено. В биографии Чжэн Хэ отмечено: «Начиная со времени Сюаньдэ и в дальнейшем далекие страны иногда присылали послов, но это нельзя сравнить с тем, что было во времена Юнлэ»[448]. В «Мин ши» зафиксировано, что посольства из некоторых стран Южных морей — из Палембанга, Бони и других более мелких государств в княжеств — после 1425 г. приходили все реже[449]. А с о-вами Сулу после 1424 г. посольские связи вообще прекратились[450]. Это объясняется кратковременностью последней попытки проведения активной политики в заморских странах.