Китай у русских писателей

Артистка Черкасская, как утверждали, испытывала острую нужду. Гастроли Липковской прошли вяло. И даже яркая звезда пленительного голоножия, Анна Павлова, имела лишь временный успех.

Огромный, более чем трехмиллионный город, и в этом желтом море, как маленький островок, живет до двадцати пяти тысяч европейцев, по преимуществу англичан, французов, американцев, португальцев, евреев. Все это сытые, откормленные менеджеры, маклеры, брокеры, владельцы или управляющие крупными предприятиями. Я вижу их лениво развалившихся в роскошных лимузинах, с сигарою в зубах, стремительно летающих по Нанкин-род. Духовной жизни у них нет, и время неизменно делится между бизнесом и спортом…

Следует сказать, кстати, несколько слов об экономических условиях труда в Китае. Они носят своеобразный характер.

Старая китайская промышленность основывалась в некотором роде на семейной системе. Китаец-работодатель стремился окружить себя членами семьи, родственниками, в крайнем случае хорошо знакомыми лицами. Ни по образу жизни, ни по одежде хозяин не отличался от своих рабочих. Между хозяином и рабочими была атмосфера взаимной общности и доверия.

Рабочий день, начинавшийся с восхода солнца до позднего вечера, был продолжителен. Но много времени уходило на болтовню, разговоры, игру в любимое домино, в которых хозяин принимал самое живое участие. То чаепитие, то неожиданный шум на улице заставляет всех высыпать из фабрики или мастерской и возобновлять работу после длительных споров и пересудов.

В настоящее время этот патриархальный порядок уже исчезает. Непосредственная связь между хозяином и работником нарушена. Рабочий день сокращен за счет большей производительности труда. Стал строже надзор. Частые отлучки не допускаются.

Все это является источником недовольства. И все чаще происходящие забастовки и беспорядки в среде рабочих следует искать не столько в революционной пропаганде, сколько в нарушении под влиянием современных идей старого патриархального уклада…

Мне удалось присутствовать и на шанхайских скачках.

Сезон их – именно начало ноября, когда после невыносимо знойного, душного лета стоит сравнительно прохладная осенняя погода.

Три дня подряд разыгрывается это торжество как исключительный праздник, к которому готовятся задолго, к которому съезжаются со всех концов материка, где все билеты распродаются нарасхват, а сумма ставок и пари достигает нескольких миллионов шанхайских долларов.

Эти скачки напоминают отчасти английские дерби или парижский Гран-при, с тою существенною особенностью, что чистый конский спорт интересует желтоликую публику в неизмеримо меньшей степени, нежели погоня за азартом и случайной наживой. Скачки происходят на лошадях местных пород, конечно, далеко уступающих чистокровным английским скакунам.

Вся европейская колония в безукоризненных костюмах, мехах и легких дамских туалетах считает священною обязанностью присутствовать на этом зрелище. Не только ипподром Рейс-Хорс, но даже Бэбблинг-род со всеми примыкающими улицами затоплены многотысячною толпой, крикливой, страстной, возбужденной.

Движение трамвая приостановлено. Сплошною вереницей плывут мотокары. Скользят коляски, керричи, рикши. На крепких пегих лошадях сидят величественные индусы сикхи, в пестрых чалмах, при саблях, со стальными чешуйчатыми эполетами, свисающими с плеч.

ОЛЛ РАЙТ!

В конце концов, я утомлен шанхайской жизнью.

Ее стремительный и лихорадочный поток, ее богатство, блеск, горящий алчный бег невольно вызывают раздражение. Здесь сознаешь свое ничтожество. Здесь только доллар – единственный владыка, небожитель, бог.

С другой стороны, нигде в мире нет, кажется, такого чудовищного контраста между неслыханной роскошью и нищетой, как в этом интернациональном Вавилоне на Вангпу.

Вангпу струит мохнатые, таинственные воды. В ушах еще звенят звонки, крик, рев и гам, гудки трамвая и сирен. А позади, как феерический балет, как праздник несказанных декораций, сверкает яркими огнями волшебный, сказочный Шанхай…

ГОНКОНГ

Гонконг – опорный пункт английского владычества в Китайском море. Он расположен на крутом скалистом островке вблизи материка и, с точки зрения тактической, представляет серьезную твердыню.

Англичане владеют этим островом с 1841 года. Они присоединили его к себе, воспользовавшись ничтожным эпизодом.

Английские купцы ввозили в Китай опиум и продавали населению. Китайское правительство, возмущенное распространением этого яда, секвестровало груз опиума, направлявшийся в Кантон, и выбросило в море. Англия объявила войну, одержала быструю победу и в возмещение убытков оставила за собой остров.

Однако следует признать, что Англия сумела использовать свое приобретение. Каких-нибудь сто лет тому назад это был скалистый, голый, дикий утес. Теперь это роскошный город с дворцами, с пышными садами, с богатыми европейскими магазинами, с отелями, офисами и банками. Это одно из лучших произведений человеческого гения. Гонконг – один из самых оживленных портов в мире.