Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

В самом Китае между тем продолжали нарастать те тенденции в отношениях правящих кругов и творческой интеллигенции, которые отдельными штрихами намечались в конце 50-х годов. Они были связаны и с взаимоотношениями КНР с СССР. Качественное изменение этих взаимоотношений и было лейтмотивом новой политики Мао Цзэдуна и его окружения. Одним из проявлений этого курса было требование китайского руководства закрыть Институт китаеведения АН СССР, так как изучение Китая квалифицировалось Пекином, как некий пережиток колониального подхода к странам Востока. Советское руководство не нашло адекватного ответа и в 1960 г. Институт был закрыт. Значительная часть сотрудников вновь возвратилась в Отдел Китая Института стран Азии (так стал называться Институт востоковедения) АН СССР. Отдел возглавил последний директор Института китаеведения, выдающийся китаевед, будущий академик С. Л. Тихвинский. Весной 1965 г. в Англии проходил ⅩⅦ Международный китаеведческий конгресс. Светлана Даниловна выступала в секции языка и литературы с сообщением о новых тенденциях в культуре КНР. Идеологическая полемика между руководящими кругами двух коммунистических партий стала переходить в плоскость практических межгосударственных отношений. Началось их свёртывание по всем линиям, это сказалось и на числе культурных контактов.

И вот в попытке как-то сохранить связи в области культуры советская сторона решила направить в ноябре 1965 г. в Китай большую художественную выставку. По замыслу Министерства культуры СССР полотна лучших советских мастеров должны были рассказать китайским посетителям выставки об основных этапах истории советского народа: Октябрьской революции, социалистическом строительстве в предвоенные годы, Великой Отечественной войне против фашистских захватчиков, послевоенном возрождении страны. Все эти темы были близки рядовым китайцам потому, что и их страна прошла через подобные же испытания. Таким образом, в художественной форме советское руководство хотело донести до простых китайцев мысль, что у двух стран больше общего, чем того, что их начало разъединять. Выставку сопровождала небольшая (всего три человека) группа специалистов — член коллегии Министерства культуры, директор Центрального выставочного зала (Манежа), прекрасный художник и замечательный человек Николай Николаевич Шмидт, реставратор из Третьяковской галереи Леонид Андрианов и специалист по китайской культуре, знаток страны и её языка, Светлана Даниловна Маркова. К этому времени она была старшим научным сотрудником возглавлявшегося С. Л. Тихвинским Отдела истории, созданного при Институте мировой социалистической системы АН СССР, но работавшего в помещении Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

Выставка открылась в Пекине в дни празднования очередной годовщины Великого Октября. Она была тепло и с большим интересом встречена китайской общественностью. К Новому году выставка переместилась в Шанхай, где также, чтобы ознакомиться с ней, приходило большое количество горожан. Пока выставку везли из столицы Китая на юг, гостеприимные хозяева предложили советской делегации, на которую выпала очень большая нагрузка, отдохнуть в одном из прелестнейших городов Южного Китая — Уси, который из-за многочисленных каналов иногда называют китайской Венецией. В общем, пребывание в Китае растянулось почти на полгода. Конечно, для китаеведа это — всегда удача. Но удача лишь в том случае, если он имеет возможность тесного общения с китайскими учёными, деятелями культуры и искусства. Однако на этот раз такое общение было практически сведено к минимуму принимающей стороной. За посетителями выставки приглядывал китайский персонал выставочных залов. Встречаться с кем-либо из друзей вне стен этих залов было невозможно. Единственный, кто скрашивал этот неприятный в каком-то смысле момент, был представитель китайского Министерства культуры Лю Цинмин.

Лю Цинмин не был специалистом по какому-либо разделу китайской или западной культуры, но он был широко образованным и на редкость доброжелательным китайским интеллигентом. Он понимал всю нелепость ограничений, наложенных на советскую делегацию, и старался, как мог и чем мог, скрасить пребывание в его стране советских друзей. Во время переездов, отдыха в Уси, экскурсий по достопримечательностям китайских городов Лю Цинмин много и со знанием дела рассказывал об истории посещаемых памятников культуры, о жизни до революции, о страшном голоде, постигшем Китай после «большого скачка», о тех новых тенденциях в строительстве социалистической культуры, которые вытекали из партийных решений. Сохраняя достоинство, не унижаясь перед иностранцами до критики порядков в своей стране, он сумел дать целостное представление о реальном положении, в котором оказалась китайская интеллигенция к середине 60-х годов.