Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

Как же складывались судьбы тех, кому удалось остаться в живых? Известная писательница старшего поколения Дин Лин была репрессирована в период борьбы с «правыми» в 1957 г., когда ей было 53 года. В течение 20 с лишним лет она была вычеркнута из культурной жизни страны. Первые годы, по её словам, она «прозябала в забвении» в Пекинском университете (известно, что она работала там уборщицей). В 1970 г. её вместе с мужем Чэнь Мином на пять лет посадили в тюрьму, а затем перевезли в одну из деревень провинции Шаньси. Писательница была реабилитирована только в 1979 г. Остался в живых поэт исключительного таланта и мужества — Ай Цин. После 1957 г. (ему тогда было 47 лет) его стихи были изъяты из школьных учебников, и в течение полутора десятилетий о нём ничего не было известно. С 1961 г. он работал в Синьцзяне; сначала на подрезке деревьев, потом убирал 15 закреплённых за ним общественных уборных. В 1976 г., когда Ай Цин ослеп на один глаз, ему разрешили вернуться в Пекин. Поэта реабилитировали только в 1978 г.

Старый писатель Ба Цзинь, ровесник Дин Лин, был реабилитирован после 1976 г. одним из первых деятелей культуры. С октября 1966 г. до начала 1970 г. он, полностью лишённый права писать, должен был ежедневно являться в Шанхайское отделение союза писателей: чистил уборные, чинил водопровод, мёл полы, прислуживал за столом и т. д. В 1970—1972 гг. писатель регулярно подвергался критике на многолюдных «собраниях критики», которые даже транслировались по телевидению. После этого он был направлен в бюро переводов Шанхайского отделения союза писателей, где ему было дозволено заниматься переводами русской литературы (так, Ба Цзинь переводил книги И. С. Тургенева и А. И. Герцена). Окончательно реабилитирован Ба Цзинь был в мае 1977 г.

Представитель другого поколения, армейский писатель и поэт Бай Хуа (род. в 1930 г.) в 1957 г. был исключён из партии и изгнан из армии как «правый элемент»; работал слесарем на киностудии в Шанхае. В 1964 г., в годы «урегулирования» с Бай Хуа сняли ярлык «правого», вернули в армию и дали возможность работать редактором печатных изданий Уханьского большого военного округа. Но в период «культурной революции» он был снова репрессирован и возвратился на прежнюю должность только после падения цзянциновской «четвёрки».

Лю Шикунь, талантливейший пианист, призёр конкурса имени Чайковского в Москве, подвергся издевательствам хунвэйбинов. Как рассказал он сам, ему в двух местах сломали правую руку (интервью корреспонденту агентства Франс Пресс от 23.04.1978). В 1967 г. 28‑летнего Лю Шикуня осудили на пожизненное заключение. Вообще, 100 из 400 музыкантов Большого симфонического оркестра прошли через физические истязания, некоторые оказались в тюрьме; так, был осуждён на десять лет тюремного заключения Ян Бинсунь, первая скрипка этого оркестра (освобождён в октябре 1976 г.). Что же касается Лю Шикуня, то его начали «использовать» уже в начале 70 х годов. Молодые кости срослись, он снова мог играть — конечно, не так виртуозно, как прежде. Затем Лю Шикунь стал выступать главным образом как композитор.

После 1976 г. китайская печать в течение ряда лет освещала многие тягостные явления периода «десятилетия бедствий», в том числе преследования интеллигентов. Тем не менее в первые годы после устранения «четвёрки» официальная основа взаимоотношений руководства и работников умственного труда (в том числе творческой интеллигенции) не изменилась. Вина же за эксцессы была возложена на «банду четырёх», которой было предъявлено обвинение в саботировании и искажении «правильной политики» руководства страны. Соответствующие установки 1977—1978 гг. в этом вопросе поэтому практически идентичны программе предшествующих десятилетий. Когда в мае 1977 г. отмечалось 35‑летие опубликования яньаньских «Выступлений» Мао Цзэдуна, «Жэньминь жибао»[1071] призывала «всех революционных, стремящихся вперёд работников литературы и искусства безоговорочно, чистосердечно идти в массы рабочих, крестьян и солдат, учиться у рабочих, крестьян и солдат, преобразовывать мировоззрение».

С трибуны ⅩⅠ съезда КПК в августе 1977 г. провозглашалось: