Китайская интеллигенция на изломах ⅩⅩ века : (очерки выживания)

В сентябре 1981 г. Министерство культуры совместно с руководством ВАРЛИ созвало совещание работников литературы и искусства, на котором поставило вопрос о необходимости усиливать руководство литературой и искусством и преодолевать обстановку «слабости и расхлябанности» в этой области. Стимулировался новый подъём «критики и самокритики». В течение года велась кампания критики Бай Хуа и его киносценария «Горькая любовь», опубликованного в журнале «Шиюэ» в 1979 г. Писателя обвиняли в неверной трактовке проблемы культа личности Мао Цзэдуна, в применении излишне тёмных красок при описании событий «культурной революции», в том, что он не видел сил, которые боролись с эксцессами. В конце ноября 1981 г. Бай Хуа послал редакциям армейской газеты «Цзефанцзюнь бао» и журнала «Вэньи бао» покаянное письмо, в котором благодарил своих критиков «за любовное и бережное отношение к нему», оценивал свою прежнюю позицию как проявление тенденции к «буржуазной либерализации» и заверял в готовности неуклонно идти по «пути осуществления великих целей четырёх модернизаций».

Касаясь критики Бай Хуа, печать подчеркивала её спокойный тон и справедливость, отсутствие каких-либо «оргвыводов»[1094]. Действительно, Бай Хуа не понёс ни партийного, ни административного взыскания, его произведения продолжали печататься. На его примере деятелей литературы и искусства убеждали, с одной стороны, в необходимости «критики и самокритики», с другой стороны, в полной для них безопасности этих явлений. Такая линия пропаганды соответствовала тезисам Дэн Сяопина, изложенным 17 июля 1981 г. в его беседе с руководителями центральных пропагандистских ведомств. Призывая изжить «слабость и расхлябанность» в руководстве идеологическим фронтом, бороться с «либеральными» тенденциями, Дэн Сяопин в то же время подчеркнул, что необходимо изжить такое положение, когда всякая критика воспринимается как «избиение палками». Следует учесть уроки прошлого, указывал Дэн Сяопин, «нельзя возвращаться на старый путь, нельзя развёртывать кампании и организовывать осаду кого-либо, нанося удары со всех сторон», однако нельзя и обходиться без критики и самокритики[1095].

Несмотря на явное стремление руководства успокоить интеллигенцию, её представители, особенно люди старшего поколения, не испытывали доверия к таким заявлениям. Именно «критика и самокритика» с уверениями в их безопасности служили неизменным прологом ко всем предыдущим идеологическим кампаниям. В 1980 г. китайская печать признавала:

«Честно говоря, люди с дубинками, которые языком, пером, а то и пуская в ход кулаки до смерти закритиковывают тех, кто выступает с „глубокой самокритикой“, и поныне всё ещё существуют среди нас, а некоторые даже занимают руководящие посты»[1096].

Отсюда и самокритичные выступления типа того, что было сделано Бай Хуа,— выступления, не отражающие ни существа дела, ни подлинного отношения к нему критикуемого.

На смену известной терпимости идеологического руководства во второй половине 1981 г. вновь пришло стремление сдержать творческую интеллигенцию, ограничить её деятельность предписанными сверху рамками. Эта смена довольно явственно отразилась, например, в статьях журнала «Хунци», тем более что принадлежат они перу одного и того же автора. «Не надо вмешиваться в литературу и искусство»,— призывала одна из статей Ша Туна. Плохо, замечал он, что в некоторых местах «по-прежнему несправедливо запрещают выпускать и распространять некоторые издания и произведения, имеющие недостатки или ошибки, прибегая в этих целях даже к такой форме, как развёртывание кампаний». И хотя статья касалась проблемы усиления и улучшения партийного руководства, тем не менее пафос её был явно направлен на то, что партийным и государственным руководителям какого бы то ни было уровня не разрешено выдвигать против того или иного работника литературы и искусства политические обвинения. Даже если мнение руководства правильное, подчеркивал Ша Тун, нельзя заставлять писателя придерживаться его, настаивать на переделке произведения[1097].