Китайская классическая поэзия

Густо-густо разросся
лес пред самою дверью дома.
Когда лето в разгаре,
сберегает он чистый сумрак.

Южный радостный ветер

в это время как раз приходит
И бесчинствует всюду,
и распахивает мой ворот.

Я нигде не бываю, —

выйду так, полежать без дела,
Или сяду спокойно
и за цинь возьмусь, и за книгу.

Овощей в огороде

у меня изобилье всяких,
Да и старого хлеба
остаются еще запасы.

О себе все заботы

ограничены ведь пределом,
Мне же больше, чем надо,
никогда не хотелось в жизни.

Винный рис я очищу

и вино на славу готовлю,
А поспеет, и сразу
сам себе его наливаю.

Сын мой, маленький мальчик,

здесь же, рядом со мной играет.
Он мне что-то лепечет,
а сказать еще не умеет.

И во всем этом вместе

есть, по правде, такая радость,
Что уже я невольно
о роскошной забыл булавке...[63]

И в далекие дали

провожая белые тучи,
Я в раздумьях о древнем;
о, раздумья мои глубоки!

* * *

Теплотою и влагой
три весенние срока славны[64]
И чиста и прохладна
та, что белой зовется, осень.

Когда росы застынут

и кочующих туч не станет,
Когда небо высоко
и бодрящий воздух прозрачен,

Как причудливо-странны

воздымаются ввысь вершины,
Стоит только вглядеться —
удивительно, неповторимо!

Хризантемой душистой

просветляется темень леса.
Хвоей сосен зеленой
словно шапкой накрыты горы.

Размышляю об этом

целомудренном и прекрасном,
Чья открытая доблесть
и под инеем нерушима,

И за винною чарой

об отшельнике древнем думы:
Будет тысячелетье,
как твоих мы держимся правил.

Но пока в моей жизни

неразвернутые стремленья...
Чувства, чувства такие
в «добрый месяц» меня тревожат.[65]

ВТОРЮ СТИХАМ ЧАЙСАНСКОГО ЛЮ [66]