Китайская классическая поэзия

С давних пор так бывало —
ухожу я и в горы и к рекам,
Среди вольной природы
знаю радость лесов и равнин...

И беру я с собою

сыновей и племянников малых;
Сквозь кусты продираясь,
мы идем по пустынным местам.

И туда и обратно

мы проходим меж взгорьем и полем,
С сожаленьем взираем
на жилища старинных людей.

Очага и колодца

там следы во дворах сохранились,
Там бамбука и тута
полусгнившие видим стволы.

— Ты не знаешь, — спросил я

дровосека, рубившего хворост, —
Тех селений, в какие
эти люди отсюда ушли?

Дровосек распрямился,

поглядел на меня и ответил:
— Эти умерли люди,
их в живых уже нет никого...

«Поколенье другое —

с ним дворцы изменились, и площадь».
Значит, слов этих старых
до сих пор еще правда жива.

Значит, жизнь человека

состоит из игры превращений,
И в конце ее должен
возвратиться он в небытие.

* * *

Никого. И в печали
я иду, опираясь на палку,
Возвращаюсь неровной,
затерявшейся в чаще тропой.

А в ущелье, у речки

с неглубокой прозрачной водою,
Хорошо опуститься
и усталые ноги помыть...

Процедил осторожно

молодое вино, что поспело,
Есть и курица в доме —
и соседа я в гости зову.

Вечер. Спряталось солнце,

и сгущается в комнате сумрак.
В очаге моем хворост
запылал — нам свеча не нужна.[72]

Так и радость приходит.

Я горюю, что ночь не продлить мне:
Вот опять с новым утром
появилась на небе заря.

СТИХИ О РАЗНОМ

* * *

В мире жизнь человека
не имеет корней глубоких.
Упорхнет она, словно
над дорогой легкая пыль.

И развеется всюду,

вслед за ветром, кружась, умчится.
Так и я, здесь живущий,
не навеки в тело одет...

Опустились на землю —

и уже меж собой мы братья:[73]
Так ли важно, чтоб были
кость от кости, от плоти плоть?

Обретенная радость

пусть заставит нас веселиться, —
Тем вином, что найдется,
угостим соседей своих!

В жизни время расцвета

никогда не приходит снова,
Да и в день тот же самый
трудно дважды взойти заре.

Не теряя мгновенья,

вдохновим же себя усердном,
Ибо годы и луны
человека не станут ждать!

* * *