Китайская классическая поэзия

Свет лампы мягко освещает стены,
Солидны стулья, стол и гобелены.
Я к дружеской их близости привык.
Здесь аромат идет от старых книг,
И белизна, и контур чаши стройной,
Как добродетель женская, покойны.
Сопит младенец, ухвативший грудь,
И тут же ухитрился прикорнуть
Мой старший...
Шепчет сердцу сон их сладкий,
Что мирно все вокруг, что все в порядке.
В таинственной, уютной тишине
Песнь умиления дрожит во мне,
Но — тут же превращается в проклятье.
Ночь, не отдамся я в твои объятья!
Спокойствие в четырехстенном мире
Не для меня: мой мир намного шире.
Когда и через стены мне слышны
Отчаянье, истошный вопль войны,
Когда лишь по углам покой теснится,
Ночь, как же сердцу моему не биться?

О, если б только собственные чувства

Предметом были моего искусства,
Лишь ради них я раскрывал бы рот —
Пусть прах могильный этот рот забьет!
Пусть в черепе кроты найдут жилище,
Пусть станет плоть червям могильным пищей,
Когда стенных часов уютный бой
Вдруг для меня, довольного собой,
Своим вином, своим стихописаньем, —
Моих соседей заглушит стенанья,
А книжица изысканных стихов
Мне тени заслонит сирот и вдов,
Окопников, что умирают стойко,
Безумных, что грызут зубами койку!..

Нет, как бы ты меня ни подкупало,

О счастье, этих стен мне слишком мало.
Чу, выстрелы!.. Загубленные души...
И вопль предсмертный снова лезет в уши.
Мирком от мира не отгородиться.
Ночь, как же сердцу моему не биться?!

ДУМЫ О ХРИЗАНТЕМЕ

Пишу накануне дня «двойной девятки» — праздника осени.