Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Китайское понимание природы основано на двух базовых принципах. Согласно первому из них, все в мире взаимосвязано и взаимозависимо, а человеческая деятельность (общество, власть, политика), с одной стороны, оказывает влияние на природу и космос, а с другой стороны, сама находится под их воздействием. В соответствии со вторым принципом, вытекающим из первого, природный мир следует описывать, проясняя эти взаимные связи, а не изолируя его составляющие в качестве обособленных элементов, имеющих сугубо биофизическую сущность. Вместо того чтобы противопоставлять жизнь природы деятельности людей, видя в ней не зависящую от человека часть реальности, китайцы подгоняли ее под человеческий шаблон. Грань между человеческим и нечеловеческим, между политическим и физическим оказывалась проницаемой, открывая и то и другое воздействию универсальных законов изменения и трансформации, охватывающих все мироздание (китайские представления о переменах описывались в главе 2). Разумеется, некоторые воспринимали такой подход со скептицизмом и пытались разорвать нити, связывающие природное бытие Неба с общественным бытием Земли. Но, как бы то ни было, к тому времени, когда философы эпохи Хань избирательно интегрировали в свои модели переработанные идеи мудрецов Сражающихся царств, проекты по отделению мира человеческого от мира природного уже мало кого интересовали.

Тело физическое и тело политическое

Первейшей инстанцией, отвечающей за контакт с физическим миром, для нас выступает собственное тело. Как правило, мы склонны много говорить о теле и изучать его, когда с ним происходит что-то неладное. Хотя имеющиеся свидетельства скудны, современным ученым известно, что уже в эпоху Шан делались попытки понять причины болезней и научиться исцелять физические немощи и травмы. В те времена источником большинства симптомов считалось одно и то же: печально известное «проклятие предков». Умершие родственники могли навлекать на человека самые разнообразные беды. Надписи на гадальных костях сообщают, например, о нестерпимой зубной боли и коликах в животе, насылаемых ими. Помимо духов усопших, здоровью и благополучию живых могли угрожать и другие опасные силы природы, например злые ветра или снегопады, которые тоже приходилось задабривать.

Только в эпоху Чжоу появились первые рудиментарные теории телесной жизни и сопутствующих ей заболеваний. Первыми медицину стали практиковать шаманы и священнослужители. Как объясняет историк китайской медицины Пол Аншульд, во времена Чжоу болезни в основном толковались в свете демонической медицины, то есть исходя из веры в то, что тело подвержено воздействиям демонов. Чтобы отогнать болезнетворных призраков, служители культов обращались к комбинации заклинаний, проклятий, зелий и прочей фармакологической терапии. Представления о болезнях были неразрывно связаны с актуальной политической повесткой, ведь ту или иную «болезнь нашего времени» можно объяснить только языком самого этого времени. Если, скажем, города осаждаются врагами, то в осаде может оказаться и тело. В мире, где доминантами политической жизни выступали тревога и страх, провоцируемые вооруженным насилием, болезнь описывали как процесс, в котором таинственные патогены «атаковали», «били» и «осаждали» тело. Врач, в свою очередь, должен был в ответ «атаковать» болезнь. Один из самых ранних китайских иероглифов, обозначающих целителя или врачевателя (醫- и), состоит из элемента, символизирующего шамана, поверх которого изображен колчан со стрелами слева и крючок для извлечения стрелы из раны справа. В классическом китайском языке глагол «исцелять» имеет также значение «восстанавливать порядок». Таким образом, лечение болезни было сродни наведению порядка в государстве и установлению контроля над его реками. Видимые и невидимые патогены уже не только духи предков, как раньше. Согласно представлениям Чжоу, они могли таиться в злых силах природы, темных углах жилищ, печках и отхожих местах, других видимых или невидимых локациях.