Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

В заповедниках царил космический и географический порядок, а растения и животные распределялись согласно областям их происхождения. За лесным хозяйством надзирал специальный штат чиновников: «Если тот, кто царствует, не способен позаботиться об управлении своими горными лесами, болотами и лугами, то ему не удастся сохранить свою власть» («Гуань-цзы», 80)[124]. Ритуальные календари подсказывали благоприятные дни для рубки деревьев: если срубить неправильное дерево в неправильный день, то могут наступить неприятные последствия. На деле, однако, площади лесов сокращались. Помимо масштабных заготовок древесины для строительных нужд уничтожению лесных массивов способствовали сжигание бревен в угольных печах и нерегулируемая добыча меди (вспомните басню о Бычьей горе из «Мэн-цзы», упомянутую в четвертой главе). Один из чиновников еще в 44 г. до н. э. с пугающей прозорливостью описывал экологические опасности хищнической разработки недр: «Люди бурят на сотни чи в глубину, разрушая иньскую ци. Землю разоряют до тех пор, пока она не оскудевает и не может больше удерживать ци, из которой образуются облака. Люди рубят деревья и выкорчевывают леса, не обращая внимания на запреты и отведенное для рубки время. Надо ли удивляться тому, что из этого возникает смертоносная засуха?» («Хань шу», 72)[125]. Трагическая история, связанная с добычей угля во владениях частного промышленника и относящаяся примерно к 190 г. до н. э., повествует о мальчике, которого похитили из бедной семьи в возрасте четырех или пяти лет и продали в рабство. Склон горы, на которой велась разработка, очистили от растительности, и однажды ночью гора обрушилась, похоронив заживо этого мальчика и более сотни других мальчиков и мужчин («Исторические записки», 49). От сходства с современными несчастными случаями в шахтах становится жутко.

Вода и нефрит

Главные реки Китая текут на восток. Беря начало в источниках на Тибетском плато, они прокладывают свой путь сквозь ландшафт, словно животворящая сила — как ци, бегущая по телесным сосудам. Реки собирают дожди и орошают равнины, они принимают и распределяют. Устремляясь к побережью, их воды по пути рождают и убивают, удобряют и затапливают. Реки могут изгибаться, высыхать до дна или менять русло, но каждая из них все равно завершает свой бег в одном из четырех морей, которые омывают берега Поднебесной. «В пределах четырех морей… все — братья», — гласит строка «Лунь юй», наиболее часто цитируемая политиками и дипломатами («Лунь юй», 12.5).

Когда воды поднялись слишком высоко и затопили Срединное царство, легендарный герой Великий Юй (Да Юй) прокопал в земле канавы, позволившие водным потокам вернуться в свои русла и уйти в море. Он укротил реки, спас людей от наводнений и подарил им сушу («Мэн-цзы», 6.9). Хуанхэ, вторая по величине река Китая, протянувшаяся почти на пять с половиной тысяч километров, стала и колыбелью, и проклятием китайской цивилизации. Пересекая северо-западное плато Китая, река будоражит мелкозернистые желто-коричневые лёссовые почвы, вымывая песок и камни, которые оседают на низменных равнинах. Эти отложения поднимают русло реки, словно дрожжевое тесто, до тех пор, пока Хуанхэ не выйдет из берегов и не затопит близлежащие земли. Из-за этого река не раз меняла свое русло.

Китаем правили те, кто умел усмирять его реки и управлять его ирригационной системой. В 1957 г. немецко-американский историк и социолог Карл Виттфогель написал знаковую монографию «Восточный деспотизм: сравнительное исследование тотальной власти», в которой утверждал, что аграрным обществам, зависевшим от крупномасштабной ирригации, требовались суровые правительства, способные твердой рукой управлять рабочей силой и держать ее под контролем. Подобные общества, которые он назвал «гидравлическими», нуждаются в жесткой централизации и, следовательно, в репрессивных политических режимах. Виттфогеля много критиковали, но тем не менее выделенная им связь между политической властью и регулированием водных ресурсов в китайской истории воспроизводилась многократно. Хороший правитель тот, кто «направит потоки наводнения, укрепит плотины и стоки, очистит омуты и отмели, уберет грязь и мусор, прочистит заторы из водорослей и сделает переправы и мосты проходимыми» («Гуань-цзы», 10)[126]. Первые китайские инженеры-гидротехники были мастерами своего дела. Водоотвод на реке Мин в городе Дуцзянъянь (провинция Сычуань), построенный губернатором Ли Бином в III в. до н. э. и открывший ирригацию равнины Чэнду, используется до сих пор. Но иногда бурные воды могли довести правителей до отчаяния. Самым яркий и эмоциональный сохранившийся пример — это песня-мольба, которую сложил ханьский император У-ди, когда Хуанхэ в 109 г. до н. э. в очередной раз вышла из берегов: