Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Восточное Чжоу хотело засеять свою землю рисом, но Западное Чжоу отказывалось открывать шлюзы на реке. Восточное Чжоу было обеспокоено этим. Су Цинь попросил его правителя: «Позвольте мне убедить Западное Чжоу открыть шлюзы!» Он взялся за дело и на приеме у правителя Западного Чжоу сказал: «Господин, ваша стратегия неверна. Лишая Восточное Чжоу воды, вы делаете их богаче. Сейчас все люди там сеют пшеницу. Если вы действительно хотите навредить им, следует немедленно открыть шлюзы, чтобы испортить их [сухие] семена. Как только шлюзы откроются, Восточному Чжоу придется заново сеять, но на этот раз уже рис. А когда они посадят рис, вы можете снова лишить их воды, и тогда им придется умолять Западное Чжоу о милости и слушаться приказов вашего величества!» Правитель Западного Чжоу согласился и открыл шлюзы. Су Цинь положил в карман золото от обоих государств» («Чжаньго цэ», Чжоу, 24)[54].

Многие из этих историй породили идиоматические выражения, сохранившиеся в китайском языке и по сей день. Чтобы достичь своих целей, не стоит «пририсовывать ноги змее» — то есть не нужно делать лишнего, превышая свои полномочия, меняя свои реакции, вдаваясь в ненужные детали. Извлечь выгоду из чьей-то удачной стратегической позиции — это значит стать «лисой, пользующейся боязнью тигра» (хитрая лиса идет за тигром, убеждая всех, что животные разбегаются в страхе, завидя именно ее). «Путешествуй ночью, но прячься с рассветом»; «когда два тигра вступили в схватку, готовься к прыжку»; «если цапля и мидия вцепились друг в друга, то рыбаку легко их поймать». Подобные афоризмы, которыми пользовались в словесных баталиях ораторы Древнего Китая, лишний раз подтверждают, насколько важным считалось политическое искусство позиционирования себя.

Мы разобрались в том, как стратегии и технологии, применяемые властителями и руководителями, встраивались в сам фундамент китайской мысли. Но без окружающих созвездий никакая Полярная звезда светить не будет. Правители не могут править в одиночестве, им требуются подданные, которые желают, чтобы ими управляли. Кроме того, им нужны государственные институты, которые будут воплощать их планы. Трудно представить общество как-то иначе, кроме как собранием индивидов, пусть даже и безымянных. Но как китайские мыслители понимали человеческую природу и трактовали то, из чего состоит индивидуальная идентичность? Как человеческие существа становятся людьми, наделенными сознанием и волей? Как, наконец, отдельно взятый индивид соотносится с сообществом? Всем этим вопросам будет посвящена следующая глава.

Глава 4 Индивидуальное и коллективное

Гао-цзы сказал:

— Природные задатки людей можно уподобить стремительному потоку. Прорвавшись на востоке, он течет на восток, прорвавшись на западе, течет на запад. В задатках людей нет различия на добрые и недобрые, подобно тому как для воды нет разницы, куда течь — на восток или на запад.

Мэн-цзы ответил так: