Китайцы как самостоятельная раса

Курьезно, что даже нет возможности изобразить звук “р" соответствующими иероглифами. Слоги “по» и “па» китайской речи почти не воспринимаются ухом европейца, но слышатся ясно желтокожими. Они вместо “тридцать-три» говорят “тилицати», а перед словами “артиллерия" или “патруль" совсем пассуют. Хотя всякому языку свойственно изменяться в течение веков, но китайский за 2500 лет мало изменился, судя по тому, что древние письмена свободно читаются ныне. С другой стороны, для того, чтобы исчез такой звук, как "р», необходимы многие тысячелетия самобытного существования народа или отсутствие названного звука в речи и письме с самого начала. Наиболее употребительные звуки и их соединения суть: “и, ли, у, уй, ю, вью, юнь, янь, чжи, узи, фу, ду, ча, ши, си, ай, хэ» и т. д. Очень часто сочетание гласных и согласных так оригинально, что, их невозможно передать нашими буквами. Правильное произношение дается иностранцам весьма трудно, хотя бы они изучали язык очень долго. Линвисты считают его самым трудным в мире. Как известно, китайцы пишут справа налево и сверху вниз, так что строки идут не горизонтально, как у нас, а вертикально, а книгу читают с конца. Замечательно, что мужчины никогда не поют басом, женщины — контральто; пение китайцев — фальцетное. И здесь имеется, стало быть, нечто отличающееся от нашего,кроющееся в особенности гортани или иннервации голосовых связок.

IX.

Постановка земледелия, самого древнего и почетного в крае труда, доказывает удивительное терпение, муравьиное трудолюбие и отличное знание сельского хозяйства. Китайские нивы считаются лучшими в мире. Способность людей к ремеслам и любовь к этого рода труду изумительна: в проулках, где расположены мастерские, работает стар и млад с таким рвением и напряженным вниманием, что нельзя не подивиться. Куда ни взглянешь — все и всюду свидетельствует о необычайной борьбе за существование. При данных условиях только усиленно работающие должны выжить; не успевающие — вымрут. Иметь мозоли на руках в обществе не считается постыдным, и власти, чтобы найти хунхуза, осматривают у заподозренных субъектов прежде всего ладони. Многие знатные лица отращивают себе длинные ногти, чтобы все звали, что имеют дело с честными гражданами, хотя и не занимающимися ручным трудом.

В городах днем все суетятся, бегут куда-то, тащат на руках разные легкие и тяжелые вещи, но делают это как-то молча или изредка перекидываясь словами. Ночью, когда все окутывается непроглядной тьмой и, по всеобщему убеждению, странствуют духи, — ни единого человека, в виду строгого запрета выходить из дому, не встретишь. Только удары в гонги, для пробуждения сторожей, прерывают гробовую тишину. После проживания в китайском городе шум от европейского кажется настоящим столпотворением вавилонским. Конечно, дневная тишина, наблюдаемая даже в больших городах, обусловливается в значительной степени малым количеством громоздких телег и экипажей, медленностью их движений, особым устройством мостовых, мягкостью обуви у людей и отсутствием ее у рабочего элемента, но главная причина кроется все-же в природной нелюбви населения в шуму, какой-то боязнью его. Мне бросалось в глаза, что возница не имеет права орать над толпою пешеходов “эй!", как у нас, а должен спокойно и учтиво просить посторониться, хотя бы и спешил по делу. Если едет мандарин, то применяется попросту и палка, к чему прибегают, впрочем, очень редко, так как к представителю власти и закона китаец питает, и без того большое почтение. С проездом чиновника связано в народе всегда представление о деле.