Кладбище погибших цветов

Кто знает, какой эффект возымели бы мои слова, уж тем более наглое требование, в иной ситуации. Глаза Шульца налились кровью, я знал, что, будь его воля, он разорвал бы меня на месте тотчас же, голыми руками. Но имя его светлейшества (старого подлеца, но в этот раз оно сыграло мне хорошую службу) оградило меня от его гнева непроницаемым щитом. Конечно же, я получил желаемое ночью, на утро и в течение следующего дня, потому как решил задержаться у рыбака еще немного. Уж больно хороша оказалась рыжая чертовка! На рассвете же третьего дня я получил запас провизии и эля, после чего был благополучно переправлен на другой берег.

***

Подтверждение байке Шульца я нашел тем же утром, которым первый раз ступил на берег своей долины. Погода была ужасной: пасмурные тучи затянули некогда лазурно-чистое небо до самого горизонта. Иной раз капал мерзкий дождь, от чего моя куртку промокла насквозь и теперь пахла сырой шерстью. Дождь, само собой, размыл тракт, потому теперь я вынужден был добираться до деревни долины мало того, что в промокшей одежде, так еще и по малоприятной, громко хлюпающей мешанине из песка, глины и бурьяна. А потом я услышал этот гул.

Я добрался до дорожного указателя, извещавшего о прибытии в деревню долины. Собственно, так и было вырезано аккуратными треугольными насечками на круглой гладкой доске, прибитой к невысокому крепкому столбу, вкопанному у въезда в поселение. Гул приближался со стороны ельника, что стоял стеной между деревней и острыми, как шипы, черными скалами, вздымавшими вверх свои пики. Я насторожился. Ожидал ли я увидеть богомерзкое чудовище, именуемое великаном? Вне всяких сомнений – да.

Гул усиливался по мере своего приближения. Звук был безликим и не вызывал у меня никакой другой реакции, кроме раздражения. На что похож этот звук? На коровье мычанье, усиленное в стократ. Неужели там сейчас проходит многоголовое стадо буренок, которым одновременно взбрело в их глупые головы замычать? Сильно сомневаюсь.

Ждал так долго, что снова пошел дождь. Маленькие капли барабанили по лицу, стекали по усам и попадали в рот. Соленые.

Непроницаемая стена ельника зашевелилась и извергла из себя бурое пятно, которое стремительно растекалось по лугу. Это действительно было стадо! Немыслимо, что занесло их в дебри? Или местные поляны недостаточно богаты клевером?

Стадо стремительно выбиралось из леса, животные не без труда продирались через плотно стоящие деревья. Гул усиливался с каждым мгновением, в его однотонном протяжном звучании я начинал явственно различать что-то еще. А потом я увидел его.

Он шагал неспешно, но это не мешало стаду, идущему впереди, мчать во весь опор. Макушки деревьев касались его плечей, что наверняка было очень щекотно. А с какой осторожностью он продирался сквозь дебри, отгибал иные ели, чтобы протиснуться. Не больше, чем требовалось, чтобы ненароком не переломить хрупкий ствол. Так дети пробираются через заросли ивняка, играя в салки или любую другую не менее достойную детскую игру. Чудовище не просто шагало вслед стаду, оно пело! Какие-то нечленораздельные малоритмичные слова, фразы вырывались из его рта, сливаясь в единый поток крайне несуразной песни, мало чем отличающейся от того же коровьего мычания. Яростно встряхнув головой и случайно вызвав таким действием мигрень, я принялся наблюдать дальше.

Чудовище замерло, пение мигом прервалось. Согнувшись, Вафтруднир схватил одну из буренок и играючи подкинул вверх. Уверен, бедное животное скончалось от страха в то же мгновение.

Слышишь песню у ворот?

То пастух коров зовет.

Лишь зарей зардеет небо,

Он берет краюшку хлеба.

Ту-ру, ту-ру, ту-ру-ру,

Выйдем рано поутру.

Я обернулся на звук пастушьей дудки, которой подпевал звонкий юношеский голос. Из деревни галопом выскочило несколько кобыл, несущих на своих серых неоседланных спинах мальчишек в одних холщовых рубахах. Босыми ногами они крепко держались за упитанные лошадиные бока, а тот, что ехал первым, держал у губ свой мелодичный инструмент, удалял трубочку только затем, чтобы забрать в легкие побольше воздуха, откинуть голову с растрепанными золотистыми локонами назад и звонко рассмеяться. Прикинув немного в уме, я пришел к выводу, что пастушатам ровно столько, сколько было мне, когда за мной явились графские рекрутеры. Дурацкая детская песенка начала действовать мне на нервы, потому я крепко зажал уши и принялся наблюдать дальше со своего безопасного расстояния.