Кладбище погибших цветов

Я удобно расположился на расстеленной на песке куртке и размотал ремень на своем мешке. Извлек из него сушеного окуня, кусок ржаного хлеба и флягу с темным элем. Ел и посматривал в сторону деревни, утирая крошки и капли нагретого полуденным солнцем напитка. Не отправил ли староста посла с вестью о том, что он одумался, приносит извинения за свои простодушие и недальновидность и умоляет немедленно приступить к исполнению обязанностей наместника его светлейшества графа в долине?

Настроение от такой мысли у меня немедленно поднялось, от чего я с удвоенными силами принялся за еду и, сам того не желая, прикончил половину своих запасов, которые ранее я планировал рассчитать на неделю непредвиденных скитаний. Навроде тех, в которых я нахожусь сейчас. Видимо, я сильно перенервничал за этот день, и организм настойчиво требовал сил для восстановления. Расправившись со скудным в своем разнообразии, но довольно сытным и приятным на поверку обедом, я надежно завязал мешок и положил себе под голову, чтобы немного вздремнуть и окончательно восполнить запасы сил и нервов. Однако спокойно заснуть мне удалось не сразу. Причиной беспокойства стары порывы легкого ветерка с реки. Струи прохладного воздуха назойливо лезли в уши и за шиворот рубахи, щекоча кожу. К тому же мирному сну мало способствовали нахлынувшие воспоминания о событиях минувших нескольких часов, которые, вне всяких сомнений, стали худшими моментами всей моей жизни.

***

Первейшим делом, добравшись до деревни этим злосчастным утром, я направился в просторный барак, который снаружи подозрительно походил на кабак. Собственно, он им и оказался. Заведение, едва я ступил за порог, наполнила всепоглощающая тишина, хотя на подступе к пивнушке я явственно слышал смех, песни и звуки откупориваемых бутылок (последнее с большой вероятностью лишь плод моего разыгравшегося воображения).

«Доброго утречка, хозяйка!» – со всей доступной мне приветливостью поздоровался я с пышной женщиной за широким распахнутым окошком в дальней части питьевого зала. Окно было вырезано в перегородке из грубо отесанных еловых досок, служившей границей между посетителями и кухней.

«Будь здоров, путник. Предупреждаю, с добропорядочными посетителями не пререкаться и не дерзить. Завтрак съеден, обед будет готов не раньше полудня. Что-либо крепче эля назначено только для добропорядочных трудяг с полей и только после дневных работ. Это понятно, путник?»

Воспользовавшись возможностью, я огляделся и окончательно убедился в том, что это заведение мало чем отличается от любой другой деревенской пивнушки. Толстые бревенчатые стены, украшенные подковами и незамысловатыми соломенными плетенками, изображающие лошадей, коров и тому подобные простенькие фигуры. Пол, отсыпанный песком, не имел никакого под собой дощатого или иного основания, из чего я сделал вывод, что барак построен прямо на земле, быть может, даже слегка закопан. А значит, почва в долине довольно твердая и не подвержена размыванию в более дождливое время года. Несколько столов по обе стороны зала, прижаты вплотную к окнам. Несомненно, ради экономии масла для ламп. В центре помещения возвышался широкий полированный столб, служивший опорой для свода и одновременно разделителем помещения на два равнозначных полюса. Поразил меня только один предмет в этом посредственном помещении. Выполненное из все той же соломы, которая служила украшением стенам питейной и надежной крышей, чучело гигантского человекообразного существа. То, что это не человек, я понял мгновенно, потому как голова куклы упиралась в самый конек. Чучело Вафтруднира, вне всяких сомнений. Стало быть, местные жители что есть мочи боготворят этого монстра, который не сегодня-завтра пожрет их дочерей или того хуже – коров. Уму непостижимо, насколько они наивны. Ну ничего, для этого я здесь. Я избавлю их от гнета и лицемерной доброты Вафтруднира ужасающего. А для чего иначе направил сюда его светлейшество граф своего самого верного и подготовленного воина?

Настроение мое было лучше некуда, я выпятил вперед грудь, положил ладонь на рукоять меча и направился к окошку хозяйки пивной.

«Созрел, путник? Дать тебе на пробу эля? Добропорядочным жителям деревни мое варево очень нравится. Отведаешь?»

Я отрицательно помотал головой.

«Добрая хозяйка, благодарю за любезность. На самом деле, я прибыл не с той целью в долину, чтобы вкушать твой, уверен, наипрекраснейший эль. Советую тебе немедленно отправить мальчишку к старосте, дабы сообщить радостную и крайне важную весть. Сама же умойся, приведи себя в надлежащий вид, надень праздничный наряд и отправляйся на деревенскую площадь!»

Хозяйка некоторое время удивленно глядела на меня и на сверток из телячьей кожи, которым я важно потрясал в воздухе. Старик у окна косился на нас. Видать, гадал, что же такое здесь происходит. Других посетителей мое появление не особенно волновало, да и другие – просто несколько старых женщин в черных просторных платьях и чепцах того же цвета и кроя. Их больше волновало шушуканье друг с дружкой, чем прибытие нового главы долины.