Кладезь безумия

А тем временем повар-бармен подвел нас к одной из дверей. Почему именно этой – ума не приложу, ведь они были все одинаковы. Но этот парень явно что-то знал. И ключ в его руке прекрасно подошел к этой замочной скважине.

Дверь открылась, и мы шагнули в лето.

32

Да, вокруг царило лето, но вокруг чего? Я и сам себе не сразу ответил на этот вопрос. За порогом двери раскинулся сад из деревьев и цветов, кустов и плетеных скамеек. Вот только скамейки стояли не вдоль дорожек, как это принято во всех нормальных садах, а поперек дорожек, окружая изящные цветущие столики. Да, цветущие – ведь их ножки кокетливо опоясывали ландыш с сиренью, а кое где и ирис проглядывался. Как же они были восхитительны – только художник способен передать эти плавные линии изгиба, придающее душе волнительное предвкушение события. И сама душа-то не знала, какого ей события ожидать – то ли эти столики вот-вот оживут, то ли букеты начнут расцветать прямо на скамеечках, то ли сейчас ты просто сойдешь с ума от одного только ощущения, что ты в Раночах.

А ведь вокруг буквально все напевало, что это именно Раночи. Я не могу никак этого объяснить – я никогда ранее не бывал здесь и быть не мог. Но я помнил рассказ Серджио (а ведь он знал, что говорил!) о вечном блаженстве, царящем здесь, о лучших людях – ремесленниках, мастерах, которые собирались здесь. Легкий ветерок освежал пряными запахами, и лишь слегка колыхал кончики листьев на ветках деревьев. А что это были за деревья! Их стволы сначала раздваивались, затем снова сходились, и снова раздваивались, а в результате получались вычурные фигурки. Словно чьи-то руки обнимали свежий пьянящий воздух сада Раночей.

Я вспомнил об Анжеле, и тоска сменила радость. Но когда я поднял глаза вверх, все эмоции заменило одно – безграничное удивление.

– А это озеро, – объяснил Салоникус, пока я хлопал глазенками и тыкал пальцем в небо. Если это, конечно, было небо, но это было озеро.

– Что значит – озеро? – мотнул я головой и развел руками.

– То самое озеро, которое было видно с балкона Сергея, – уточнил мой спутник. – Оно прямо над нами, и ты, собственно говоря, видишь дно. Многие способны опуститься на самое дно, но, как видишь, не каждому дано попасть под дно.

– Да уж, Салоникус, ты не Пушкин, – сказал я, не называя своего спутника Сэлом. Похоже, он здесь не просто важная, а мультиважная персона. Ох, эти загадки…

– Не Пушкин, – согласился командор. – С другой стороны, и Пушкин не я, так что тут вопрос спорный.

– Кстати, о вопросах, – прервал его я. – Можно задать парочку?

– Да хоть три, – кивнул Салоникус. – Только давай сделаем так – наши гости появятся в том конце сада, я проведу тебя туда, и ты их встретишь, пока я приведу себя в порядок. А по пути и поговорим не спеша. Нормальный вариант, по-моему.

– Неплохой, – согласился я. – А что за гости и как мне их встречать? Всем кланяться или просто махать рукой?

– Чувство юмора – это первый признак, по которому мы делаем выводы и обнаруживаем вас, – ответил Салоникус. Он уже направился вдоль дорожек сада, и я последовал за ним. – Потому остри вволю, здесь этому только рады. А кланяться никому не надо, ты не в цирке, а на Заседании Архитекторов, помни это.

Я решил, что буду помнить.

– Просто есть моменты, которые тебе надо прояснить до встречи с гостями. И будет хорошо, если ты с ними пообщаешься. Поверь мне – это очень интересные люди. Ты ведь веришь в меня, Женя?

– Не понял вопроса, – помотал я головой. – Как это – верю ли я в тебя?

– Понимание неважно, просто скажи, веришь или нет.

– Да верю, как видишь – что мне еще остается делать?

– Вот и славно, и я в тебя верю, – кивнул Салоникус и повернулся к столику, мимо которого мы сейчас проходили. – А вот это надо захватить с собой.

Я повернулся вслед за ним к столику и увидел два прозрачных кувшина с уже знакомой мне жидкостью. Морское вино! Вот сейчас и продегустируем его!

– Так что там были за вопросы? – спросил мой спутник, продолжая свой путь в спокойном, неторопливом темпе.

– Самый первый из них такой, – ответил я. – Сегодня шестое число шестого месяца шестого года. Ты упорствовал, что наше пришествие в Раночи должно состояться именно сегодня. Собственно, надо ли мне после этого еще что-то спрашивать?

– Подмечено верно, – повернулся ко мне Салоникус, оторвавшись на минуту от кувшина. – Скажи, у тебя когда День рождения?

– Вопросом на вопрос отвечаем, да? – усмехнулся я. – Допустим, 12 марта. И что с того?

– И что ты обычно делаешь в этот день? Особенно вечером? Решаешь какие-то важные вопросы? Рисуешь макеты в журнал? Подрабатываешь где-то на стороне?

– Ты смеешься, Сэл? – ответил я. Снова его так назвал, да. А чего он издевается? – Я в такое время или на столе танцую, или под диваном ползаю. Это же день рождения!

– То есть, твои враги в этот момент могут не опасаться, что ты им чем-то насолишь?

– Да какие враги… – начал я и осекся. До меня начало доходить. – То есть сегодня Садовник…