Кладезь безумия

Ницше… Леннон… Пикассо или, как его назвал таксист Андрей, Кикассо. Сложно сказать, сколько времени я встречал всех этих необычных гостей. Может, двадцать минут, а может, и целый час. Время ускользало от меня, унося с собой весь смысл самого себя. И верно – что такое время и что оно может, если я, ныне существующий, встречаюсь с людьми, уже много десятилетий, столетий и даже тысячелетий (тот же Архимед!) несуществующими. Тут я вспомнил диалог со Сковородой и усомнился в том, что они не существуют. По-моему, пан Григорий все четко расставил по своим местам. Что происходит – то и существует.

Я поприветствовал Хэмингуэя. Он оглянулся по сторонам и прошептал:

– Слушай, приятель… может, это… пока никого нет, пропустим по одной, а?

Я улыбнулся и помотал головой. Эрнест кивнул, развел руками и направился к фонтану.

Я повернулся к двери в ожидании следующего гостя, но на этом визиты окончились. Минута, две… пять. Я понял, что на сегодня прием окончен.

Сказать, что меня переполняли эмоции – значит, ничего не сказать. Сам процесс приема я проводил спокойно и расслабленно, но когда все завершилось, до меня дошло, в чем я принимал участие. Сначала мне в голову пришла мысль о балу у Сатаны, но я ее тут же отбросил – скорее, все было наоборот. Личности, прибывающие сюда, вряд ли годились для пекла (если не считать тех двух с усами), да и Салоникус чуть ранее расставил все по своим местам. Садовник к этому месту и вечеру не имеет никакого отношения, кроме того, что жаждет узнать, чем это все закончится. Эту информацию я и должен был ему предоставить в обмен на Анжелу.

Я поймал себя на том, что глаз не свожу с фонтана. Почему они все, прежде чем пройти дальше, брали кубок в руки, наполняли его водой (если то вообще была вода), выпивали до дна и лишь потом следовали на другую сторону фонтана? Это просто ритуал или здесь заложен какой-то тайный и глубокий смысл? Как мне узнать это?

Ответ пришел сам собой.

Подойди да попробуй, – прошептала моя давняя подруга, – выпей – и узнаешь

На этот раз, подумал я, она была права. Что мне стоило подойти и отведать? Каких-то три-четыре шага. Ну, может, пять…

А нет, четыре. Я остановился прямо перед кубком. Взял его в руки и… ничего не случилось. Гром не грянул, молния не сверкнула. Я поднял сосуд вверх, чтобы получше его разглядеть.

Геометрические фигуры. Мастер постарался на славу – кубок был буквально изоткан золотыми узорами и блестящими сплетениями. Но все эти красоты были не более чем ободком главных символов – циркуля и мастерка на фоне шахматной доски. Той самой, что я видел в своем сне!

Я вспомнил, что сказал Салоникус Яриве. «Передай всем, что Заседание Архитекторов состоится…». Ранее эту же формулировку применял и Садовник. Заседание Архитекторов. Но что они здесь строят? Что проектируют?

– Мы проектируем мир, – раздался голос Салоникуса. – И без твоего участия нам не обойтись.

Я повернул голову и обомлел. Передо мной стоял самый настоящий кавалер – солидный и элегантный, холодный и блестящий. Его отмороженное выражение лица куда-то исчезло, и теперь черты его облика несли в себе отпечаток торжественности. На нем был бархатный камзол и с какого-то бодуна юбка. Правда, я присмотрелся повнимательнее и обнаружил, что это больше напоминало фартук. Не совсем понятно, для чего, но так надо, видимо. Ритуал, наверное, или этикет. Длинные волосы Сэла были затянуты в хвост, а на руках были надеты тонкие белые перчатки.

– Ну ты просто как жених какой-то, Сэл, – выдохнул я.

– Пока с ними жених, все будет в порядке, – сказал Салоникус фразу, смысла которой я не понял. И продолжил. – Надеюсь, тебя не сильно утомили господа Архитекторы?

– Ты не сказал, что это будут такие гости, – в моем голосе сквозила обида.

– Конечно, нет, – пожал плечами командор, – иначе ты был бы готов.

– А это плохо?

– Ну конечно! Ты бы начал заготавливать заранее речи, а нет ничего хуже, чем заранее заготовленные речи.

И с этим словами указал рукой вдоль фонтана. Салоникус предлагал пройти вслед за всеми нашими гостями. Архитеторами, как он их назвал. Мне ничего не оставалось, как проследовать в указанном направлении. Но идти мне пришлось недолго, ибо я застыл и не мог пошевельнуться.

Я застыл, пораженный красотой увиденного. Казалось, я должен был уже привыкнуть к этому великолепию, но от этой божественной гармонии дизайна и декора становилось невыносимо больно. Так болит душа, когда видит какой-то сказочный шедевр. И вот я стоял на пороге зала, пол которого был выложен плиткой в стиле шахматной доски (опять она!). По бокам зала возвышались белые колонны, подпирающие причудливые узоры из зеленых растений и цветов. А вдоль по периметру зала, на двухъярусных трибунах сидели Архитекторы – все те гости, которых мне удалось принять. А прямо перед нами возвышалась кафедра с вычеканенными символами на передней части. Эти символы я сегодня уже видел – циркуль и мастерок. Видел я также и того, кто стоял за этой кафедрой.