Кладезь безумия

– С будущим я определился сразу. Будущее рождается, когда объединяются настоящее и прошлое. Граф Ночь появился в результате Великого Проекта, организованного тобой и Салоникусом. Он и есть будущее. Только, конечно, надо было увидеть его, прежде чем нарисовать. Что я и сделал.

– Дальше, – проревел Садовник. Мне казалось, небо рушится прямо на меня. – Не останавливайся! Выкладывай все до конца!

– Я его увидел, и он меня не съел, как видишь, и не растоптал. И в этом ты сам виноват – надо ценить своих союзников, а не подавлять их своим величием. Осталось лишь определиться, кто прошлое, а кто настоящее. Здесь тоже особых проблем не возникло. Ты ведь не просто Садовник. Ты бывший Садовник. А стало быть, ты и есть прошлое. Надо было лишь увидеть тебя, причем настоящего. Салоникуса я уже видел и его нарисовал. А тебя, как я и говорил, я увидел частично, и мне этого более чем хватило. Рисовал я лошадь или нет, в конце концов?

– АХ ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ!!! – завопил лютым голосом Садовник. Он все понял, он все осознал. – ДА КАК ЖЕ ТЫ ПОСМЕЛ МЕНЯ ПРЕДАТЬ! ТЫ ВЕДЬ НАРИСОВАЛ КАРТИНУ ВРЕМЕНИ!!!

И тут Женя не стал сдерживать смех. Плотина прорвалась, и он просто хохотал от всей своей души. И приговаривал взахлеб:

– А никого я и не предавал, с чего ты это взял? Я обещал Салоникусу, что нарисую картину времени – пожалуйста, я ее нарисовал. Я обещал графу Ночь, что нарисую его портрет – пожалуйста, вот он, его портрет на картине. Я и тебе обещал, что нарисую тебя – и ты видишь, я сдержал и это свое обещание. Так кого же я предал, дорогой ты мой Садовник? Ну разве что ты эту картину взять не сможешь – ведь в том-то вся и суть, что она не подвластна ни тебе, ни графу.

А дорогой Садовник затих. Вскоре затих и Женин смех. Я все так же стояла, отвернувшись и с закрытыми глазами. И когда наступила тишина, я поняла – сейчас что-то произойдет. Я не люблю тишину – тишина является предвестником грома.

И гром грянул.

– Знаешь, а ты прав, – вдруг ровным и спокойным голосом произнес Садовник. – Ты обещал – и что ж, ты действительно сдержал все свои обещания. И овец спас, и волков накормил. Идеальный расклад.

Женя в ответ промолчал. Он больше не смеялся.

– Что ж, теперь моя очередь выполнить свое обещание, – сказал Садовник. И тут я услышала движение. Он… нет, только не это! Неужели он ПОВОРАЧИВАЕТСЯ?!

– Я обещал отпустить вас обоих, если рисунок твой мне понравится, – скрипучим металлическим голосом произнес именинник. – И вот тебе мой вердикт. Картина мне не понравилась. Весьма не понравилась. УЖАСНО НЕ ПОНРАВИЛАСЬ!!!

И тут Женя закричал. Надрывая все свои жилы, раздирая горло – он закричал на всю Вселенную. Я завизжала и обернулась. Мой взгляд уперся в спину Садовника, а дальше, прямо перед ним, стоял Женя. Садовник смотрел ему прямо в лицо, и мой любимый Женя закрывал руками глаза. Но было уже поздно.

Женя был полностью седым.

– Уйди, – закричала я. – Отвернись от него!! Отвернись от него немедленно!

– Ты хочешь, чтобы я повернулся к тебе? – захохотал этот черный демон. И действительно начал поворачиваться, но я успела опустить лицо и закрыть глаза.

– Что ж, не хочешь меня видеть – не увидишь, – с ненавистью проговорил Дьявол. – Оставайтесь, твари. Живите, сколько хотите. Вы еще сами будете жалеть, что все закончилось не так, как я планировал. Прощайте. Не буду мешать вашему свиданию.

Раздался грохот, грянул гром и полил дождь. Я осторожно открыла глаза. Садовника нигде не было. Я закричала и подбежала к картине. Под ней лежал Женя и прижимал руки к лицу. Руки были в крови. Я закричала.

Тело Жени сотрясали судороги, он переворачивался со спины на бок и обратно – и ужасно страдал.

– Женя, – плакала я. – Женя. Женечка. Дорогой…

А он только прижимал руки к лицу и дергался в последних конвульсиях.

– Сохрани картину, – шептал он. – Сохрани картину, любимая. Сохрани время.

45

19 сентября 2006 года. Виктор Дмитриевич Карпенко когда-то, как и все в молодости, мечтал о блестящей, насыщенной жизни. Но был у него один серьезный недостаток. Он любил культуру. Любил живопись, и с фанатичным рвениям изучал Эпоху Ренессанса, шедевры Боттичелли и Ван Гога, восхищался Дали и упивался эксцентричным Пикассо. Однако ближе к окончанию школы он осознал одну простую истину: ему никогда не стать великим художником. Более того – в этой сфере ему не светило ничего и вообще, по причине полного отсутствия таланта.

Однако без картин и искусства он жить не мог. Что ж, успеха в чем-то можно достичь, не только создавая шедевры, но и управляя ими. К своим сорока пяти годам он, можно сказать, состоялся в мире прекрасного, владея галереей будущего искусства «АРТ и Ка». Ему было трудно пробить себе дорогу с таким названием – ему предлагали назвать галерею не в честь будущего, а в честь современного искусства. Что это еще за название такое – галерея будущего искусства?