Кладовая солнца. Повести, рассказы

Юного читателя эти рассказы привлекут забавными событиями и неподражаемым юмором, но читатель постарше понимает: отношения собаки и охотника у Пришвина оказываются моделью отношения человека и природы, которую он и использует, и оберегает. Человек научился использовать для себя дар чутья у зверя, и даже развил и приумножил его. А для собаки он – мудрый и любящий хозяин, пес платит верностью за кров и пищу, за мудрость и любовь, как, например, Верный из одноименного рассказа. Как ни унизительна служба у жадного крестьянина, умный пес несет ее с достоинством. Глупый мужик недоволен – собака носит в сарай дрова, но никак не научится поленницу складывать! Зато с какой любовью служит пес своему новому хозяину, благодарный за ласку и понимание, как расцветает талант Верного на настоящей охотничьей работе. Обратившись к теме охоты, Пришвин продолжил давнюю традицию русской литературы (вспомним охотников Тургенева, Некрасова и Толстого). Воспевая радость, которую приносит охота, он сталкивался с обвинениями в жестокости. На обывательский упрек: «Как вам не стыдно убивать?» он отвечал вопросом: «А вам не стыдно есть то, что для вас убивают?» Для Пришвина охота – это способ мужского, волевого общения с природой. Это зов ее, своеобразный атавизм, пробуждающий «инстинкт дикаря, продолжающий обитать в душе цивилизованного человека». Наш далекий предок должен был охотиться, повинуясь властному закону борьбы за выживание, ведь закон жизни в природе – это борьба за свое существование с другим, против другого. Этот закон правит и в мире растений, борющихся за место под солнцем, и в мире зверей, разделенных на хищников и жертв. Древний охотник боролся не против природы, но на равных с ней, по ее законам. «Скорее всего, жалость к зверю рождается, когда человек поймет его по себе», – замечает Пришвин. Древний инстинкт повелевает учиться у природы, всматриваться в нее – в этом залог удачи охоты. Так развивается чуткость и зоркость. И то радостно-удивленное восприятие мира, которое живет в душе подлинного охотника. Охота открывает новое в давно знакомом, обостряет ощущение красоты и неповторимости мгновенья. И часто именно радость открытия, красота оказываются на первом месте.

В повести «Жень-шень» Пришвин удивительно тонко описывает, как борется в герое инстинкт охотника и радость поэта: оказавшись рядом с прекрасной оленихой, он мог бы ее удержать. «Как охотника, значит тоже зверя, меня очень соблазняло – тихонечко приподняться и вдруг схватить за копытца оленя… Всякий охотник поймет мое почти неудержимое желание схватить зверя и сделать своим. Но во мне еще был другой человек, которому, напротив, не надо хватать, если приходит прекрасное мгновение, напротив, ему хочется то мгновение сохранить нетронутым и так закрепить в себе навсегда. Во мне боролись два человека. Один говорил: «Упустишь мгновенье, никогда оно тебе не возвратится, и ты вечно будешь о нем тосковать. Скорей же хватай, держи». Другой голос говорил: «Сиди смирно! Прекрасное мгновенье можно сохранить, только не прикасаясь к нему руками». И второй голос в пришвинском герое побеждает.

Как и большинство произведений Пришвина, эта повесть автобиографична, хотя внешняя канва жизни героя ни в чем не совпадает с судьбой писателя. Европейски образованный молодой человек, служивший сапером, во время русско-японской кампании едва не погиб и, возвращаясь на родину, оказался в лесах Маньчжурии. Там вместе с китайским лекарем он основал сначала питомник, а потом и заповедник для разведения и защиты оленей от варварского истребления. Эту приключенческую фабулу пронизывают актуальные для Пришвина символические мотивы, сближающие духовную биографию героя и автора.

Первый из них – уход в мир небывалого, от цивилизации к природе. В этой повести герой уходит не просто от цивилизации – от войны. «Как гудел роковой снаряд, подлетая к нашему окопу, я слышал и отчетливо помню и посейчас, а после – ничего. Так вот люди иногда умирают: ничего! За неизвестный мне срок все переменилось вокруг: живых не было…» В самом начале этот свой уход рассказчик соотносит с зовом природы, звери бегут от войны, и человек тоже: «Я был самый усердный студент-химик, меня сделали прапорщиком, я долго терпел и, когда воевать стало бессмысленно, взял и ушел, сам не зная куда».

Край, где он оказался, – это не просто девственная природа. «Я будто попал в какой-то по моему вкусу построенный рай. Нигде у себя на родине я не видал такого простора, как было в Маньчжурии: лесистые горы, долины с такой травой, что всадник в ней совершенно скрывается, красные большие цветы – как костры, бабочки – как птицы, реки в цветах». Не только красотой пленяет этот мир: образованный европеец знает его геологическую историю, край реликтовых растений и зверей ему дорог тем, что даже древнее оледенение субтропической зоны не заставило их изменить своей родине.