Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

16 августа 1940 года Уорни, находившийся в тот момент в центре технического обучения и мобилизации в лагере Уэнво в Кардиффе, был вычеркнут из списков офицеров действительной службы и возвращен в резерв. Не совсем ясно, что случилось на этот раз с военной карьерой Уорни и почему она рухнула как раз в тот момент, когда британская армия пыталась оправиться от разгрома под Дюнкерком и нуждалась в опытных офицерах, которые помогли бы ей восстановиться. В личном деле Уорни отсутствует внятное объяснение столь внезапной отставки, и сколько ни вчитываешься в скупые строки его документов, остаешься в недоумении: что же стоит за ними? Учитывая дальнейшую биографию Уорни, естественно заподозрить, что свою роль сыграла его зависимость от алкоголя. Уорни вернулся в Оксфорд и вступил в «Местную гвардию» рядовым. Братья Льюисы вновь оказались вместе.

Вокруг Льюиса происходили и другие перемены. Оксфордский университет на время войны прекратил выплату дополнительного вознаграждения всем, кто читал лекции за пределами собственного колледжа. К величайшему своему неудовольствию Льюис обнаружил, что будет получать на 200 фунтов в год меньше. Разумеется, он все равно продолжит читать эти лекции, пусть и бесплатно.

Магдален-колледж в условиях военного времени экономил на чем мог. Сократилось поголовье оленей в принадлежавшей колледжу роще, оленину раздавали членам колледжа для личного потребления. Попытки миссис Мур приготовить необычное мясо «наполнили дом невыносимой вонью» — впрочем, результат оказался, на вкус Льюиса, «превосходным»[440].

Письмо Уорни (тогда еще находившемуся во Франции) в ноябре 1939 года дает понять, что инклинги продолжают встречаться и обсуждать творения друг друга. Поужинав вместе в отеле «Истгейт», через дорогу от здания колледжа, они с наслаждением переходили «к поистине первоклассному вечернему разговору» о трех книгах, писавшихся в ту пору членами кружка:

В послеобеденное меню входила глава новой книги о хоббите от Толкина, рождественская пьеса Уильямса (на редкость для этого автора внятная и всеми одобренная) и глава из книги «Страдание» от меня[441].

Первая из упомянутых в этом перечне книг — ранний набросок небольшой части «Властелина колец», вторая — пьеса Чарльза Уильямса «Дом возле хлева», а третья — трактат Льюиса «Страдание», над которым он работал в то время.

Роль Льюиса в создании «новой книги о хоббите» Толкина ни в коем случае нельзя недооценивать. Слишком часто Льюиса воспринимают исключительно как автора написанных им книг, но история написания этого шедевра английской литературы позволяет нам увидеть Льюиса совсем в другом качестве — как литературную повитуху, помогавшую друзьям явить на свет их произведения. В данном случае, по мнению некоторых критиков, Льюис помог родиться эпосу, превзошедшему все написанное им самим.

Льюис — литературная повитуха: «Властелин колец» Толкина

Каждый писатель нуждается в поощрении — и для того, чтобы увидеть свои возможности, и для того, чтобы завершить труд. Чарльз Уильямс, к примеру, полагался в этом на жену: Флоренс следила за тем, чтобы он прилежно работал над своими текстами. Стоило ему эвакуироваться в Оксфорд во время войны, как пропала и мотивация писать. В апреле 1945 года Уильямс писал жене, сокрушаясь о своем одиночестве в оксфордской ссылке: «Почему тебя нет рядом, ты бы заварила мне чай и заставила поработать. А так я испытываю отвращение при одной мысли, что нужно браться за перо»[442]. Как очень многим — и до него, и после — Уильямсу требовался ментор, который помогал бы писать.

Та же проблема была и у Толкина. При всей своей неиссякаемой творческой энергии Толкин нуждался в том, кто ободрял бы его, хвалил написанное и, самое главное, побуждал довести дело до конца. Ему хватало преподавательских обязанностей, они отнимали время, которое следовало бы посвятить творчеству. Начало первого романа, «Хоббита», он довольно быстро набросал в 1930–1931 году, но когда добрался до смерти дракона Смауга, запал вдруг иссяк. Нечто подобное случилось с Рихардом Вагнером, когда тот писал «Кольцо Нибелунгов» — он так и оставил Зигфрида под липой, не в силах понять, куда же продвигаться далее. Наконец, Толкин набрался смелости и попросил Льюиса прочесть черновик и честно высказать свое мнение. Льюис сказал, что сказка ему нравится, вот только несколько смущает концовка.