Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

Это слабый аргумент. В радиобеседах Льюис обсуждал этот вопрос намного подробнее, но для публикации резко сократил весь разговор. В изначальную версию входили и другие варианты ответа, и в целом она была вовсе не столь обрывочна и категорична, как укороченная версия в «Просто христианстве». Многие христианские богословы могли бы напомнить, что Льюис не учитывает вопросы, поднимаемые более близким ему по времени критическим исследованием Нового Завета, и что его упрощенная логика может сыграть против него самого в свете более научного и критического прочтения Писания.

Но главная беда в том, что этот аргумент не работает как пункт апологетики. Он вполне может показаться осмысленным той части читателей-христиан, кто уже и так знает, как и почему пришел к вере, и только порадуется тому, что Льюис подкрепляет их позиции. Но внутренняя логика этого рассуждения явно исходит из христианского мировоззрения как из безусловной предпосылки и совсем необязательно должна была убедить неверующих, к которым Льюис также обращался: они вполне могли (это лишь одна из очевидных альтернатив) счесть, что Иисус был религиозным лидером и мучеником, а любившие его ученики впоследствии его обожествили. А вот еще одна возможность, которую тоже необходимо рассматривать всерьез: Иисус не был ни сумасшедшим, ни дьяволом, но тем не менее он заблуждался насчет собственной природы. Весь этот раздел книги прямо-таки вопиет о более подробном изложении и более осторожных определениях.

Еще одна проблема — «устаревший» материал радиобесед, значительная часть которого была без переработки включена в «Просто христианство». Аналогии, которые приводит Льюис, обороты его речи, предполагаемые тревоги читателя и способы этого читателя увлечь — все принадлежит исчезнувшему миру, а именно южноанглийской культуре среднего класса в пору Второй мировой войны. Будет лишь справедливо напомнить, что трудности современного читателя зачастую обусловлены как раз успехом Льюиса на радио в 1940-е годы: он так прочно укоренил свой «перевод» христианской веры в этом конкретном мире, теперь уже не существующем, что в определенной степени лишил себя надежды на подобный успех в других мирах, нынешних или будущих.

Особенно трудно дается читателю XXI века Льюисовский набор социальных и личных принципов, в первую очередь его убеждения насчет женщин. Его гендерные представления неразрывно связаны с тем социальным укладом, который исчез безвозвратно, но даже с учетом тогдашних представлений иные высказывания Льюиса кажутся, мягко говоря, причудливыми. Возьмем, к примеру, такое весьма неудачное замечание:

Почему молодая девушка сеет несчастье повсюду, где она появится, приманивая поклонников? Конечно, не из похоти: такие девушки чаще всего бесстрастны[510].

Помню, как несколько лет назад я обсуждал этот пассаж с коллегой. Мы открыли «Просто христианство» на соответствующей странице. «Зачем он написал это?» — спросил я, указывая на первое предложение. «Откуда он мог знать это?» — парировал мой коллега, указывая на последние слова второй фразы.

Расчеты Льюиса на то, что читатели согласятся с его взглядами на такие вопросы, как брак и этика сексуальных отношений, или хотя бы признают возможную правоту его взглядов, имели под собой некоторые основания в британской культуре 1940–1950-х годов. Но тектонические сдвиги, последовавшие за мятежными 1960-ми, превратили Льюиса в крайне устаревшего, с точки зрения нерелигиозного читателя, автора. Если «Просто христианство» — действительно апологетический труд, предназначенный для того, чтобы сообщить христианскую веру людям, остающимся вне церкви, то надо признать, что социальные и моральные предпосылки, из которых исходит Льюис, ныне превращаются в почти непреодолимый барьер для предполагаемой аудитории. Это замечание не представляет собой критику Льюиса как писателя или «Просто христианства» как текста — нужно лишь отметить, как стремительные социальные изменения отразились на последующем восприятии идей Льюиса, в той форме, в какой они выражены в этом трактате.

Хотя взгляды Льюиса на брак нам представляются консервативными, Толкина ужасал их либерализм. Льюис проводил четкую границу между «христианским браком» и «государственной регистрацией», полагая, что полная взаимная преданность наступает лишь в первом[511]. (На это различие Льюис впоследствии ссылался, заключая с Джой Дэвидмен гражданский брак в оксфордском отделе регистрации в апреле 1956 года.) Для строгого католика Толкина это рассуждение было предательством христианской идеи брака. В 1943 году он написал яростно-критический отзыв, но так и не послал его Льюису[512]. Совершенно очевидно, что именно в этот момент намечается разрыв между Толкином и Льюисом, и этот разрыв усугубляется вскоре спором по вопросу, имевшему огромное личное значение для Толкина.