Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

Другие проекты военного времени

К тому моменту, как «Просто христианство» было опубликовано (1952), Льюис успел приобрести большое количество поклонников в Великобритании, укрепилась и его репутация в США. Успех в этой области заслоняет другие важные достижения Льюиса военной поры. Но в особенности следовало бы отметить три цикла лекций: лекции, посвященные Балларду Мэттьюсу в Бангоре (Уэллс), Мемориальные лекции Ридделла в Даремском университете и лекции имени Кларка в кембриджском Тринити-колледже. Каждый из этих циклов заслуживает краткого обзора.

Вечером в понедельник 1 декабря 1941 года Льюис прочел первую из Баллардовских лекций в Университи-колледже Северного Уэллса. Тема — «Потерянный рай Мильтона»; за окнами аудитории — поразительный вид с горы на берег и город Бангор. Эти три лекции, прочитанные подряд за три вечера, послужили для Льюиса «разминкой» перед тем, как он взялся за фундаментальный труд[513]. Этот фундаментальный (хотя достаточно краткий) труд вышел в октябре 1942 года в издательстве Oxford University Press под названием «Предисловие к „Потерянному раю“» и с посвящением Чарльзу Уильямсу. Предисловие признано классическим и поныне включается в большинство библиографий работ по шедевру Мильтона.

Льюис рассматривал эту книгу именно как приуготовление к чтению «Потерянного рая» для тех, кому старинная книга могла бы показаться недоступной, громоздкой или невнятной (эпос Мильтона впервые вышел в свет в 1667 году). В первой части своего труда Льюис рассматривает общие вопросы, а затем переходит к конкретным темам Мильтона. В первую очередь он предлагает разобраться, с какого рода произведением мы имеем дело. «Берясь судить о любом изделии от штопора до собора, первым делом нужно знать, что это такое — для чего оно предназначалось и как его думали использовать»[514]. С точки зрения Льюиса, «Потерянный рай» — эпическая поэма, и как таковую мы и должны его читать.

Но вскоре выясняется подлинная проблема, волнующая Льюиса. Обсуждая классическое произведение Мильтона, Льюис тем не менее задается универсальным вопросом, важным для всех времен: можем ли мы обнаружить в классическом произведении Мильтона и иных художественных творениях «неизменное человеческое сердце»? Он ясно дает понять, что собирается опровергнуть мысль, будто «стоит совлечь с Вергилия его римский империализм, с Сидни — его кодекс чести, с Лукреция — его эпикурейскую философию и освободить от религии всех ее адептов, как мы увидим неизменное человеческое сердце, и именно на нем-то и стоит сосредоточиться»[515].

Такой подход, утверждает Льюис, означает попытку устранить специфику художественного произведения и «вывернуть» его так, как поэт вовсе не собирался его выворачивать.

Это, разумеется, для Льюиса неприемлемо. Текст отрывается от исторических и культурных корней, выпячиваются те его элементы, которые якобы представляют «универсальные истины», и сводятся на нет как малозначительные разделы того же текста, которые вроде бы ничего не говорят нашему времени. Наоборот, говорит Льюис, нужно позволить тексту поставить под вопрос наш опыт и раздвинуть наши горизонты. Не надо сдирать со средневекового рыцаря доспехи, чтобы сделать его похожим на нас, давайте лучше постараемся понять, как он чувствовал себя в этих доспехах, постараемся понять, как выглядела жизнь для того, кто верил как Лукреций или как Вергилий. Литература для того и предназначена, чтобы помочь нам увидеть мир сквозь другие очки, предложить альтернативные способы понимания. Впоследствии эта тема сыграет важную роль в «Хрониках Нарнии».

Через два года после Баллардовских лекций Льюис читал мемориальные лекции Ридделла в Ньюкасле-на-Тайне, в кампусе университета Дарема, тоже три вечера подряд, 24–26 февраля 1943 года[516]. Эти замечательные лекции были в том же году опубликованы Oxford University Press под заголовком «Человек отменяется». Льюис рассуждал о том, как этические позиции подрываются радикальным субъективизмом — именно такую тенденцию он обнаружил в современных школьных учебниках. В противовес этой тенденции Льюис призывал возродить моральную традицию, основанную на общем мнении философов древности: «Все они признают объективную ценность; все они считают, что одни действия и чувства соответствуют высшей истине, другие — не соответствуют»[517].