Читаем Клан Сопрано полностью

Он не так уж и неправ, когда предполагает, что Кармела решительно идет к своим целям, особенно если дело касается детей. Но все равно он ведет себя нечестно, выставляя себя пострадавшей стороной. Кармеле явно приятно его общество, ей нравятся и беседы с ним, и секс. В определенные моменты мы можем представить себе, что в другой реальности они были бы настоящей парой. У Кармелы нет такого филологического образования, как у Веглера, но она постоянно читает и способна поддержать беседу на литературные темы, часто делая резкие заявления или задавая простые, но острые вопросы, которые не приходят в голову умному Веглеру. Сознательно или неосознанно поступает Кармела, но ее чувство и уважение к нему кажутся искренними; в худшем случае ее эмоции по отношению к Веглеру можно назвать «сложными». Формулировка Веглера настолько груба и жестока, что кажется, будто она слетела с уст мафиози, но жалит она сильнее еще и потому, что в этом образованном человеке Кармела видела надежду на лучшую жизнь. Его слова дают ей понять, что она ничего поменять не сможет, потому что очень многие мужчины (вне зависимости от своей социальной принадлежности), ощущая себя отвергнутыми или использованными, относятся к женщинам именно так[317]. Ничтожность Веглера отбрасывает ее назад — в эмоциональную выгребную яму. Когда к Кармеле приходит Хью, чтобы кое-что починить, он застает ее погруженной в отчаяние: «Что бы я ни сказала, что бы ни сделала, мои поступки всегда будут вызывать вопросы, потому что я замужем за таким человеком, как Тони».

В то время как Кармела зажата в рамки ожиданий других людей, проблемы Тони Би во многом связаны с тем, что ему недостает старой жизни так же сильно, как и старой жизни недостает его. Он отчаянно пытается идти прямым путем: получает лицензию массажиста, поддерживает хорошие отношения с тюремной подругой по переписке Гвен (Элисон Бартлетт[318]). Его босс мистер Ким (Генри Юк) предлагает ему партнерство в новом бизнесе — массажном салоне. Осуществление желаний близко, но, чтобы достичь их, ему приходится соблюдать трудовую дисциплину. Он не вел бы роскошную жизнь, как его кузен, но зато и не оказался бы в тюрьме, или с ним бы не случилось еще чего-нибудь похуже. И он мог бы делать то, что он полюбил делать, пока был за решеткой. К этому все шло… пока, как в рассказах О.Генри, наркодилеры, пытаясь ускользнуть от преследовавших их копов, не выбросили пакет с деньгами прямо под ноги Тони Би. И это вдруг привело к тому, что несколько дней он прожил как мафиози, которым был раньше. Он оплачивает всем выпивку в «Бинг», покупает новый костюм и туфли, проигрывает большую часть денег во время игры главных.

В любой другой момент это могло бы быть просто запомнившимся приключением, о котором он бы с тоской вспоминал всякий раз, когда видел висящий в шкафу костюм. Но прозрение приходит именно тогда, когда массажный салон почти готов к открытию. Тони Би потрясен самой необходимостью выполнять столько работы ради собственного блага и ради того, чтобы оправдать надежды Кима. Попробовав жизнь гангстера на вкус, он внезапно понимает, как трудно идти прямой дорогой. Стресс все нарастает и нарастает, пока жестокий взрыв его не обрушивается на Кима. Бывший работодатель, весь в крови, лежит на полу салона, а декоративный карп, выпавший из бассейна, бьется рядом с ним[319]. Из воды здесь вытащены три рыбы: карп, Ким и Тони Би. А четвертой (если говорить об эпизоде в целом) является Кармела, у которой был краткий, но счастливый момент в мире литературы.

Тони Сопрано почти не присутствует в этом эпизоде, по крайней мере физически. Он появляется несколько раз, чтобы поспорить с Эй Джеем и с Кармелой по поводу образования Эй Джея. Но по большей части он остается в тени обоих главных героев серии. Именно с ними связано прошлое, от которого не может убежать Кармела и от которого не хочет (как он теперь понимает) бежать Тони Би. В последней сцене два Тони обедают в «Везувии», и Тони Би запоздало соглашается руководить аферой с подушками безопасности, как и предлагал ему Тони. «С чужими трудно делать бизнес», — говорит ему довольный Тони.

Сезон 5 / Эпизод 7. «В Камелоте»

Сценарист: Теренс Уинтер

Режиссер: Стив Бушеми

С днем рождения, мистер президент

«Она заставила отца отдать мою собаку». — Тони


В начальной сцене серии «В Камелоте» Тони и Дженис мирятся после очередной ссоры, произошедшей в эпизоде «Где Джонни», когда потерялся Джуниор. Брат с сестрой вспоминают прошлое. Тони упоминает свою любимую собаку по имени Типпи, и Дженис с недоумением понимает, что даже взрослый Тони все еще верит, что Типпи, у которого нашли глистов, увезли в деревню, где он и провел остаток жизни, хотя всем понятно, что собаку усыпили.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение