Клан Сопрано

— Уверен, что мы что-нибудь придумаем, — отвечает Кристофер прямо перед тем, как он и Маленький Поли бросают Джей Ти на журнальный столик и ударяют картиной по голове.

По дороге в реабилитационный центр Джей Ти оформляет передачу своего любимого автомобиля в качестве части долга, а затем он, крайне напуганный, слышит стандартную ободряющую фразу Кристофера: «У душевной проблемы нет химического решения». Будучи более или менее разумным человеком, Джей Ти не может поверить, что Кристофер по-прежнему пытается вести себя с ним по-дружески. Работая в мафиозном бизнесе, Кристофер должен считать все происходящее совершенно нормальным. (Возможно, он даже думает, что он добрее, чем парни вроде Поли или Пэтси.) Объясняя, сколько процентов заплатит Джей Ти по долгу, он предупреждает: «Я, мать твою, отсрочки тебе не дам». При этом Кристофер как бы забывает, что именно он пригласил бедного парня играть.

То есть Тони подавляет стремление к самоанализу, Кристофер вообще ничего не осознает, а у дяди Джуниора возникает мимолетная, но ужасающая мысль о том, кем он стал (на самом деле — кем он всегда был). Это происходит во время его очередной попытки бежать от скуки домашнего ареста. Его нынешний курс лечения немного оживил память и улучшил настроение. Когда судья позволяет ему покинуть Белльвиль, чтобы посетить похороны Кончетты — тети Тони и Дженис, он воспринимает это как самый счастливый момент жизни и отклоняет приглашение Тони сходить с ним на могилу Дженни Боя. Джуниор говорит: «Я могу отдать дань уважения после вечеринки», — и он начинает изучать некрологи в газете, чтобы найти хоть какую-нибудь причину для выхода из дома и общения с кем-нибудь, кроме Бобби и Дженис.

Сначала бесстыдный обман Джуниора и его адвоката, получающих разрешение судьи пойти на похороны очередного дорогого человека, воспринимается как нечто комическое. Но ситуация быстро становится мрачной: на похоронах семилетнего сына человека, стирающего ему рубашки, Джуниор начинает восторгаться закусками, забывая о горе родственников ребенка. А когда через две недели после смерти любимой жены умирает муж Кончетты Зио, проповедь отца Фила о том, что их ждет вечная и радостная жизнь вместе, совершенно убивает Джуниора, который так долго живет один.

Невролог Джуниора интересуется, не было ли у пациента еще одного инсульта. Сам дядя Джун настойчиво утверждает, что новые лекарства перестали действовать. Он вдруг понимает, что живет в воображаемом мире, как когда-то Тони, в мыслях танцующий с Изабеллой. Такое состояние вполне нормально для заболевания Джуниора, но, скорее всего, именно речь отца Фила заставляет его бросить на себя жесткий, хотя и не вполне верный взгляд. «Моя жизнь — это смерть, — жалуется Джуниор. — Я живу в могиле. Я избежал тюрьмы, и ради чего? У меня нет детей. Может, кто-нибудь объяснит, зачем жить?»

Никто не может. А что здесь скажешь? Похороны лишь на короткое время отвлекают его от одинокого, постоянно ухудшающегося существования, длящегося так долго. В жизни персонажей «Клана Сопрано» единственный способ функционировать — значит не принимать близко к сердцу то, что ты делаешь. Тони и Крис вполне преуспевают в этом, а дядя Джуниор больше не может. Вот почему эпизод заканчивается праздником, а Джуниора мы видим рыдающим.

Сезон 5 / Эпизод 8. «Марко Поло»

Сценарист: Майкл Империоли

Режиссер: Джон Паттерсон

Перемирие и его последствия

«Это прекрасно, разве нет?» — Тони

С точки зрения Семьи, «Марко Поло» принадлежит к малозначительным эпизодам. Война с Нью-Йорком топчется на месте: Джонни топит яхту Кармайна Младшего, а Кармайн Младший и Расти пытаются договориться с Тони Би об убийстве протеже Фила по имени Джо Пипс (Джо Маруццо) в отместку за смерть Лоррейн. Однако главная мафиозная история этой серии совсем незначительная: Тони поручает Энджи Бонпенсьеро, которая сейчас управляет старой автомастерской Пусси, починить машину Фила после аварии, спровоцированной самим Тони в серии «В Камелоте». Он получает большое удовольствие от работы с вдовой бывшего друга-крысы, так как имеет здесь возможность сэкономить на (как Тони называет Фила) «иранском шахе».

Но все равно этот эпизод — один из самых запоминающихся: хаотичная серия в духе Роберта Олтмана [канадский кинорежиссер, сценарист и продюсер — Прим. пер.] вертится прежде всего вокруг празднования семидесятипятилетия Хью, отца Кармелы. Вечеринка показана так сердечно, подробно и с таким знанием этих людей, что нам часто кажется, будто мы сами сейчас на заднем дворе дома Сопрано и вдыхаем запах зелени и жарящихся на гриле сальсичча [колбасок, отбивных — Прим. пер.].