Кланы в постсоветской Центральной Азии

Следует отметить, что социализация клановых сообществ через имитационную демократию институты: партии, представительство, участие в легальной оппозиции и т. д., не продуцирующие реального эффекта, с точки зрения либерально-демократической модернизации способствуют обретению клановыми элитами конкурентных преимуществ в борьбе за потоки ренты. Так, в ноябре 2010 г. президент Узбекистана И. Каримов заявил о намерениях провести либеральные реформы в стране, которые предполагали «демократизацию государственной власти и управления. Реформирование судебно-правовой системы. Реформирование информационной сферы и обеспечение свободы слова и информации. Обеспечение свободы выбора и развитие избирательного законодательства. Развитие институтов гражданского общества. Углубление демократических рыночных реформ и либерализация экономики». При этом сам глава государства предупредил, что в стране, где в политическом процессе доминируют неформальные практики и организации, «… успех этой реформы во многом зависит от той динамики, с которой мы продвигаемся по пути демократизации и либерализации, повышения общественно-политической активности наших граждан, их политической и правовой культуры и, разумеется, в первую очередь, от уровня зрелости политических партий, их готовности принять на себя столь огромную ответственность за судьбу и будущее Узбекистана»[176].

Риторический вопрос узбекского лидера: «Готовы ли политики и народ принять на себя столь огромную ответственность за судьбу Узбекистана?» эксперты оценили скептически: «Только вряд ли у кого-то возникнет сомнение, – пишет бывший директор украинской и туркменской редакции радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» А. Народецкий, – в чью пользу решит узбекский лидер. Он явно не склонен сбрасывать со счетов себя и свою семью, которая в этом его полностью поддерживает»[177].

Социализация клановых структур в новых независимых государствах Центральной Азии в основном осуществляется через «верхний» уровень их организации. Общественное влияние кланов меняется в зависимости от степени доверия населения их «иерархам». Причем уровень общественного доверия им не всегда напрямую совпадает со статусом клановой верхушки в государственной иерархии.

Общественная оценка политической элиты центральноазиатских республик весьма подвижна и подвержена самым значительным влияниям, обусловленным всей совокупностью факторов: общей социально-политической обстановкой в стране, эффективностью деятельности того или иного представителя «верхов» (порой оцениваемой исключительно по конъюнктурным обстоятельствам), перспективностью (с точки зрения стабильности положения и продвижения в элитном сообществе).

Так, казахстанское агентство ЦИСИ «Стратегия» фиксирует изменения в рейтинге управленческой элиты Казахстана[178]. Рейтинг «верхних» 17 ступеней казахстанской элиты выглядел следующим образом[179]:

Первую строчку рейтинга (2019 г.) занял Карим Масимов, являвшийся на тот момент премьер-министром, а вплоть до политического кризиса обеспечивавший конституционный порядок в стране (особенно важный в условиях казахстанского «транзита власти»). Общественное настроение казахстанцев связывало перспективы страны (например, на посту председателя правительства) с личностью этого политика. Многие эксперты полагали, что К. Масимов мог возглавить Совет безопасности страны и на этом посту стать фигурой, способной удержать баланс стабильности между «старой властью» Елбасы и новой К.-Ж. Токаева, клановых сообществ, по-прежнему ориентирующихся на доминантное положение Н. Назарбаева, и теми сообществами, которые пытаются выстроить свою стратегию, соотнося ее с властью нового президента РК. «Масимов постепенно (начиная с 2016 г. назначается на должность руководителя КНБ), – пишет агентство «Стратегия», – закрепляет за собой роль “серого кардинала”, в которой ранее выступал Нур-тай Абыкаев (бывший глава КНБ)»[180]. Именно подозрение на то, что К. Масимов использовал свой властный ресурс в целях удержания лидирующих позиций кланом Н. Назарбаева, стало основанием оценки его негативной роли в событиях января 2022 г. и ареста.

На второй строчке рейтинга Адильбека Джаксыбекова (руководителя администрации президента) сменил председатель правления ФНБ «Самрук-Казына» Ахметжан Есимов. В общественной оценке этих политиков присутствуют прямо противоположные коннотации. Про первого говорят: «психологически устали от его стабильности», в оценке деятельности второго присутствуют качества, выраженные так: «умеет и, когда надо, делает»[181]. Кроме того, о Есимове говорят, что он является «представителем «старой гвардии», занимающий сравнительно невысокую должность в системе управленческой вертикали»[182].