Клара и Солнце

– С кем ни поговоришь, все заявляют, что не боятся колледжа, – сказала Джози в какой-то момент. – Но ты не представляешь, Клара, как некоторые боятся на самом деле. Я тоже побаиваюсь, не буду притворяться, что нет. Но знаешь? Я не позволю страху вмешиваться в мои дела. Я себе торжественную клятву про это дала. Слушай, я тебе не рассказывала? Мы все должны были поставить себе официальные цели. Две цели в каждой из пяти категорий. Надо было анкету заполнить на эту тему, но я там соврала, потому что поставила себе свои секретные цели, ничего общего с целями в анкете. Мама дорогая, увидели бы они мой настоящий список – за голову бы схватились! Кстати, мама тоже про него не знает и не узнает! – Она радостно засмеялась. – И даже ты, Клара. Я и от тебя утаю, какие у меня секретные цели. Но, если ты еще будешь здесь, когда я приеду на Рождество, я тебе расскажу, чего достигла.

Это был один из немногих намеков на мой собственный отъезд, какие Джози сделала в этот период. И она еще раз упомянула о нем в то утро, когда наконец отправилась в путь с Мамой.

Она надеялась, я знала, что Рик помашет ей на прощание. Но он в тот день, как оказалось, был за много миль от дома, обсуждал с новыми друзьями свои устройства скрытого сбора данных. Так что на рассыпанных камешках, глядя, как Джози и Мама укладывают в Мамину машину последний багаж, стояли только я и Новая Помощница.

Потом – Мама, готовая ехать, уже сидела за рулем – Джози вернулась ко мне от машины, при каждом шаге с нажимом ставя ногу в скрипучие камешки, потому что осторожность сохранилась в ее походке. Взволнованная и сильная на вид, она, двигаясь ко мне, вскинула руки, как будто решила изобразить самую большую букву Y, какая только бывает. Подойдя, она обняла меня долгими объятиями. Она была теперь выше меня, поэтому ей пришлось, кладя подбородок мне на левое плечо, чуточку присесть, и ее длинные пышные волосы отчасти заслонили мне поле зрения. Когда она отстранилась, на лице у нее была улыбка, но я заметила и толику печали. Вот когда она мне сказала:

– Когда я вернусь, тебя, может быть, тут и не будет уже. Ты просто чудо какая была все это время, Клара. Правда.

– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, что выбрала меня.

– Ну, это-то было элементарно. – Она обняла меня еще раз, теперь более коротко, и вновь отступила назад. – Пока, Клара. Всего доброго тебе.

– До свидания, Джози.

Садясь в машину, она опять приветливо помахала – скорее мне, чем Новой Помощнице. Потом машина тронулась и стала подниматься по дороге на холм мимо шевелящихся под ветром деревьев, как поднималась много раз, когда мы с Джози смотрели на ее движение в окно.

* * *

В последние дни некоторые мои воспоминания начали странно совмещаться. Например, утро под темным небом, когда Солнце спасло Джози, поездка к Морганс-Фолс и освещенная закусочная, которую выбрал мистер Вэнс, приходят мне на ум разом, слившись в единое место событий. Мама стоит ко мне спиной перед водопадом, глядя на висящую в воздухе водяную пыль. Но я смотрю на нее не с деревянной скамейки для пикников, а из своего отсека в закусочной мистера Вэнса. И хотя мистера Вэнса не видно, мне слышны через проход его недобрые слова. Тем временем над Мамой и водопадом сгустились темные тучи – те же темные тучи, что собрались утром, когда Солнце спасло Джози, – и ветер несет по небу маленькие цилиндрики и пирамидки.

Я знаю, что это не дезориентация, потому что при желании всегда могу отделить одно воспоминание от другого и поместить каждое в правильный контекст. Кроме того, при таком совмещении воспоминаний непременно дает себя знать то, что границы у них – отделяющие, скажем, Маму у водопада от моего отсека в закусочной – неровные, как будто нетерпеливый ребенок оторвал что-то пальцами, вместо того чтобы отрезать ножницами. И если пристально вглядеться в темные тучи, то заметно, что по масштабу они вообще-то не вполне соответствуют фигуре Мамы или водопаду. И все равно эти составные воспоминания иногда приходят мне на ум так живо, что я надолго забываю, где на самом деле нахожусь, забываю, что сижу во Дворе на жесткой земле.

Двор большой, и единственное, что я со своего отдельного места вижу высокого – это строительный кран вдалеке. Небо очень широкое и открытое: если бы мы с Риком еще раз пошли через поля мистера Макбейна – особенно теперь, когда трава скошена, – то небо над нами могло бы выглядеть именно так. Благодаря широкому небу я могу без помех наблюдать за путешествием Солнца, и даже в пасмурные дни я всегда знаю, где Оно надо мной.