Клара и Солнце

Из такси появилась высокая, но сутуловатая фигура в сером дождевике и с бумажным пакетом. Он поднял на наш таунхаус неуверенный взгляд, и я предположила, что он сомневается, тот ли дом, потому что на нашей стороне дома были так же похожи друг на друга, как на той. Бумажный пакет он держал бережно, как мог бы держать собачку, слишком уставшую, чтобы идти. Он выбрал правильное крыльцо и, может быть, даже увидел меня, хотя я, предупредив Джози, отошла в глубь комнаты. Я подумала, что Мама сейчас вернется в Главную Гостиную, и ее шаги зазвучали, но она осталась в прихожей. Довольно долго, как мне показалось, мы с Джози – и Мама в прихожей – молча ждали. Потом прозвонил звонок, и мы снова услышали Мамины шаги, а потом их голоса.

Они переговаривались тихо. Дверь между прихожей и Главной Гостиной была полуоткрыта, и мы с Джози, стоя посреди комнаты, внимательно высматривали знаки. Потом вошел Папа, уже без дождевика, но бумажный пакет он по-прежнему держал обеими руками. На нем был офисный пиджак не самого низкого уровня, но из-под него виднелся поношенный коричневый свитер, доходивший до подбородка.

– Привет, Джози! Моя любимая дикая зверушка!

Он явно хотел обнять Джози и озирался в поисках места, куда опустить бумажный пакет, но Джози сама шагнула к нему и обхватила его руками вместе с пакетом. Его взгляд, пока она его обнимала, перемещался по комнате и упал на меня. Тут он отвел глаза и закрыл их, прильнув щекой к ее макушке. Они стояли так некоторое время, совсем не двигаясь, даже не покачиваясь в медленном ритме, как Джози с Мамой иногда делали, когда прощались утром.

Мама была так же неподвижна – она стояла чуть позади него, у каждого ее плеча по черной книжной полке, и смотрела без улыбки. Объятия длились, и когда я снова взглянула на Маму, вся эта часть комнаты была разделена на секции, где раз за разом повторялись ее сузившиеся глаза, и в одних секциях эти глаза смотрели на Джози и Папу, а в других на меня.

Наконец они ослабили свои объятия, Папа улыбнулся и поднял бумажный пакет повыше, как будто пакет теперь нуждался в кислороде.

– Вот, зверушка, – сказал он Джози. – Принес тебе мое последнее маленькое творение.

Он передал пакет Джози, поддерживая его снизу и не убирая руку, пока она не подставила свою, и они сели бок о бок на диван, чтобы заглянуть внутрь. Вместо того чтобы вынуть подарок из пакета, Джози надорвала бумагу с боков, и обнаружилось маленькое, грубовато изготовленное круглое зеркальце на крохотной подставке. Она поставила его, не отпуская, себе на колено и спросила:

– Ну и что это, папа? Для макияжа?

– Если захочешь. Но ты не погляделась в него. Посмотри как следует.

– Ух ты! Сенсация. Что происходит?

– Не странно ли, что мы все до одного это терпим? Что мы терпим все зеркала, где левое и правое поменялись местами. Это показывает, как ты выглядишь на самом деле. Не тяжелей, чем обычная пудреница.

– Великолепно! Ты сам изобрел?

– Я был бы рад предъявить на него права, но подлинный автор – Бенджамин, мой друг из нашего сообщества. Он породил идею, но затруднился с тем, как довести ее до ума. Так что эта часть работы моя. Только-только из печи, не далее как на прошлой неделе. Что ты думаешь, Джози?

– Ну просто шедевр. Супер! Все время теперь буду в общественных местах в него глядеться. Спасибо! Ты настоящий гений. Оно на батарейках?

Несколько минут Папа и Джози продолжали обсуждать зеркало, прерываясь, чтобы обменяться шутливыми приветствиями, как будто только встретились в этот момент. Их плечи соприкасались, и, разговаривая, они нередко прижимались друг к другу еще сильней. Я по-прежнему стояла посреди комнаты, Папа иногда поглядывал на меня, и я думала, что в любую секунду Джози может нас познакомить. Но Папин приезд взволновал ее, она возбужденно и торопливо все говорила и говорила с ним, и вскоре Папа перестал бросать на меня взгляды.

– Мой новый физик, папа, я клянусь, он и половины не знает того, что знаешь ты. И он странный тип. Если бы он не был весь такой из себя мегакрутой и сертифицированный, я бы сказала, типа, мама, нам надо заявить, чтобы его арестовали. Нет, нет, не паникуй, он прилично себя ведет. Просто по нему видно, что он мастерит что-то у себя в сарае, ну, знаешь, чтобы нас всех взорвать. Слушай, а колено-то твое как?

– О, гораздо лучше, спасибо. Можно сказать, совсем прошло.

– Помнишь это твое печенье, когда мы в тот раз зашли перекусить? Печенье в виде китайского президента.

Хотя Джози говорила быстро и без запинки, я чувствовала, что она проверяет слова в уме, прежде чем их произнести. Потом Мама, которая до этого вышла в прихожую, вернулась в пальто, и в руке она держала, приподняв ее, теплую куртку Джози. Не дожидаясь паузы, она вмешалась в разговор между Джози и Папой:

– Пол, ну как же так. Ты не поздоровался с Кларой. Это Клара.

Папа и Джози, замолчав, оба посмотрели на меня. Потом Папа сказал: «Здравствуй, Клара». Улыбка, не сходившая с его лица с тех пор, как он вошел в квартиру, пропала.