Клара и Солнце

– Жаль, что приходится вас, друзья мои, торопить, – сказала Мама. – Но ты припозднился, Пол. Нам назначено время.

Улыбка Папы вернулась, но в глазах появилось что-то сердитое.

– Я не видел дочь почти три месяца, и мне нельзя даже пять минут с ней побеседовать?

– Пол, ты сам настоял, что поедешь с нами сегодня.

– Я считаю, что имею на это право, Крисси.

– Никто этого и не отрицает. Но не заставляй нас опаздывать.

– Если этот субъект такой занятой…

– Не заставляй нас опаздывать, Пол. И там веди себя как следует.

Папа посмотрел на Джози и пожал плечами.

– Видишь, уже нарвался на неприятности, – сказал он и засмеялся. – Ну, тогда пошли, зверушка, пора двигаться.

– Пол, – сказала Мама, – ты не поговорил с Кларой.

– Я поздоровался.

– Нет, Пол. Поговори с ней еще.

– Член семьи. Ты это хочешь сказать?

Мама смотрела на него, потом, как показалось, что-то в мыслях у нее переменилось, и она потрясла в воздухе курткой Джози.

– Пойдем, дружочек. Нам пора.

* * *

Пока мы ждали снаружи Мамину машину, Папа – опять в дождевике – стоял, обняв Джози одной рукой. Они были у переднего края тротуара, а я стояла сзади, почти у ограды таунхауса, и между нами проходили пешеходы. Из-за нашего расположения и необычной наружной акустики я не слышала слов, которыми Папа и Джози обменивались. В какой-то момент он повернулся ко мне, но продолжал говорить с Джози, хотя его глаза изучали меня. Потом между нами возникла чернокожая дама с большими серьгами, и, когда она прошла, Папа вновь стоял ко мне спиной.

Дождавшись машины, мы с Джози сели сзади, и, когда она тронулась, я попыталась встретиться с Джози глазами, чтобы подбодрить ее на случай, если она тревожится из-за предстоящего позирования. Но она смотрела в свое окно и ко мне не поворачивалась.

Мамина машина перемещалась медленно, меняя полосы движения, но все равно то и дело застревая. Мы проезжали мимо наглухо закрытых дверных проемов и зданий с заколоченными крест-накрест окнами. Опять пошел дождь, появились пары под зонтами, и люди с собаками на поводках заторопились. Один раз с моей стороны – так близко, что я могла бы, опустив окно, дотронуться рукой, – возникла намокшая стена, разрисованная злыми надписями.

– Не так уж все плохо, – говорила тем временем Мама Папе. – Да, нас меньше, чем хотелось бы. Бюджет на кампанию снижен почти на сорок процентов. Мы постоянно конфликтуем с пиарщиками. Но в остальном – да, все хорошо.

– Стивен все такая же заметная фигура?

– Разумеется. Как был, так и остается душой отдела.

– Знаешь, Крисси… Я очень сильно сомневаюсь, что игра стоит свеч. Что тебе стоит так упорствовать.

– Не вполне понимаю. В чем мне не стоит упорствовать?

– В «Гудвинз». В твоем юридическом отделе. Во всем этом… мире трудовых отношений. Каждую твою минуту, если только ты не спишь, определяет некий подписанный тобой когда-то контракт.

– Пожалуйста, давай не будем об этом опять. Мне очень жаль, что у тебя все так вышло, Пол. Мне очень жаль, и я все еще зла. Но я упорствую, как ты выражаешься, потому, что как только я перестану, мир Джози, мой мир – рухнет.

– Почему ты так в этом уверена, Крисси? Да, это серьезный шаг, я знаю. Я только предлагаю тебе подумать об этом еще. Попробовать взглянуть на все свежим взглядом.

– Свежим взглядом? Да ладно тебе, Пол. Не начинай про то, как ты счастлив, что все так получилось. Весь этот талант. Весь этот опыт.

– Сказать тебе честно? Я думаю, что тогдашние замены – это лучшее, что произошло со мной в жизни. Я рад, что вышел из игры.

– Как ты можешь так говорить? Ты был специалист высочайшего класса. Уникальные знания, особые навыки. Как это вообще возможно, что ты оказался никому не нужен?

– Крисси, я должен тебе сказать, что испытываю из-за этого гораздо меньше горечи, чем ты. Замены побудили меня посмотреть на мир совершенно другим взглядом, и я искренне считаю, что они помогли мне отделить важное от неважного. И там, где я сейчас живу, у многих прекрасных людей ровно такие же чувства. Они все проделали такой же путь, у некоторых карьеры были куда более впечатляющими, чем моя. И мы все согласны – безо всякого самообмана, я искренне в это верю, – согласны в том, что сейчас нам лучше, чем было тогда.

– Серьезно? Все до одного так думают? Даже тот твой приятель, который был судьей в Милуоки?

– Я не говорю, что нам всегда легко. У нас у всех бывают и плохие дни. Но по сравнению с тем, что у нас было, мы чувствуем себя… чувствуем себя так, будто только сейчас начали жить.

– Одно удовольствие такое услышать от бывшего мужа.

– Прости меня. Слушай, не бери в голову. У меня вопросы кое-какие есть. Насчет этого портрета.

– Не сейчас, Пол. Не здесь.

– Гм-м. Ладно.

– Папа, папа, – подала голос Джози с заднего сиденья. – Не бойся, задавай все свои вопросы. Я не слушаю.

– Как же, не слушаешь, ври больше, – сказал Папа со смехом.

– Никаких больше споров насчет портрета, Пол, – сказала Мама. – Ты должен мне это обещать.

– Должен тебе обещать? Не вполне понимаю, почему я должен тебе что-либо, Крисси.

– Не сейчас, Пол.