Классная штучка

- Ну, может, ты просто скажешь ей, что завел другую женщину? Не обязательно сразу объявлять о своем уходе. Дай ей время пообвыкнуть. А потом, когда она поймет, что ты настроен серьезно, то сама тебя отпустит. Не может же она тебя силком удерживать, зная, что рядом с ней ты несчастлив. Тебе ведь плохо с ней, Боб? Ты же со мной хочешь быть, да?

- Конечно, дорогая.

Элламария всплеснула руками.

- Ну так признайся же ей! Расскажи про нас.

- Хорошо - постараюсь.

- Нет, - покачала головой Элламария. - Пообещай мне, Боб. Поклянись, что расскажешь.

Он посмотрел в сторону, лихорадочно размышляя. Что делать? Что сказать?

В это мгновение Элламария прикоснулась к его щеке и, заставив повернуть голову, заглянула ему в глаза.

Взгляд её был затуманен и преисполнен мольбы, как у ребенка, выпрашивающего долгожданную игрушку. Ну как ей отказать? Боб улыбнулся и кивнул.

- Хорошо, - промолвил он. - При первой же возможности, я ей все расскажу.

И - тут же проникся глубочайшим отвращением к самому себе.

Элламария восторженно прильнула к нему.

- Боже, как же я тебя люблю! - вскричала она. - Ты никогда не пожалеешь - клянусь тебе! Со мной ты будешь счастлив.

- Не сомневаюсь, - сухо произнес он.

* * *

Из-за закрытой двери кабинета Билла Прюитта доносились монотонный гул голосов и стрекотание пишущих машинок. Все обсуждали одно и то же. Дженнин Грей не явилась на съемки утром в четверг. Честолюбивая Дженнин Грей, для которой не было в жизни ничего важнее работы, пропустила съемки.

Недоуменно покачав головой, Билл закрыл глаза и тяжело вздохнул. Любой другой на его месте сейчас бы кричал, брызгал слюной и топал ногами. Иными словами - рвал и метал. Любой - но не он. Уже семь лет он выпускал это шоу - с первого дня его рождения - и не знал неудач. Причем, в отличие от большинства своих коллег, всегда предпочитал кнуту пряник. Какие бы ни возникали трудности, он всегда разбирался с ними сам. Да, с Дженнин Грей совладать было непросто, и он прекрасно понимал ревнивое отношение остальных; в особенности, Стивена Соммерса и Джеффа Пентланда - двух репортеров, которые всегда утверждали, что Дженнин Грей занимается не своим делом. Что даже самый стиль её - мужской. Эти интервью, которыми Дженнин занялась в последнее время, были, по их мнению, едва ли не первым её делом, которое можно было (да и то с натяжкой) отнести к чисто женскому. Но вот теперь она и его завалила. Билл догадывался, о чем сейчас все говорят. Что Дженнин Грей относится к своему делу свысока, убеждена, что достойна куда большего и, не явившись, просто лишний раз подчеркнула свое высокомерие. Билл случайно подслушал, как Джефф чуть раньше проехался по РМТ, про желание сидеть дома и завести детишек. Билл терпеть не мог любых проявлений мужского шовинизма, однако в данном конкретном случае встревать не стал. Он решил, что сначала поговорит с самой Дженнин Грей.

Однако пока разговор у них не клеился. И как после этого он может хоть попытаться её выгородить, если она наотрез отказывается сказать, где была вчера утром?

Билл Прюитт снова вздохнул и отвернулся от окна. Дженнин, понурив голову, сидела возле его стола, нервно теребя носовой платочек.

- Джен, - сказал Билл, и тут же заметил, как напряглись её плечи. Подойдя поближе, он промолвил: - Посмотри на меня, Джен.

Дженнин Грей приподняла голову, и он заметил, что веки её опухли, а глаза покраснели от слез.

- Если не хочешь рассказать, где была, то придумай хотя бы, что мне наплести Морису Феллоусу. Наври что хочешь, но только не повторяй, как тебе жаль. С Морисом такие штучки не пройдут.

Дженнин всхлипнула и помотала головой.

- Не могу, Билл. Хоть убей - не могу.

- Тогда скажи правду, - настаивал он. - Если хочешь, я поклянусь, что буду нем как рыба. А Морису тогда совру. Согласна?

Дженнин снова повесила голову. Господи, ну что же ей делать? Будучи в здравом уме, она и сама не могла поверить в реальность существования "миссис Грин". Вспомнив об этом, она поневоле содрогнулась, а к горлу подступила тошнота. Такое чувство она испытала, проснувшись утром в крохотном номере брайтонского отеля и обнаружив рядом с собой двоих голых юношей, которые мирно посапывали, обнимая её во сне. Нахлынувшая волна отвращения заставила Дженнин судорожно сглотнуть. Впрочем, это отвращение было ничто по сравнению с ненавистью, которую она испытывала к обоим юнцам.

- Неужели вы не можете сами придумать хоть что-нибудь? - спросила она, устремляя на Билла молящий взгляд, но тут же отводя глаза в сторону. Мольба - а скорее даже боль, которую он прочитал в её глазах - заставила его согласиться.

- Хорошо, - кивнул он. - Только сейчас тебе уехать домой. Не знаю, что с тобой стряслось, но выглядишь ты ужасно. Как считаешь, завтра сможешь прийти?

Дженнин молча кивнула.

- Ты хоть связки подготовила?

- Они на моем столе, - ответила она.

- Отдай их Кристине, чтобы она объединила их с репликами, а потом отправляйся домой. Я тебе позвоню попозже, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.

Дженнин встала, собираясь уйти.