Клаудиа, или Дети Испании

— Если мы сумеем проскочить через те ворота, что выходят на Кареччо, то, считай, спаслись, — прошептал их провожатый.

— А если нет? — тихо, но твердо спросил мальчик, и Клаудиа с замирающим сердцем ждала ответа на вопрос, который хотела, но не решилась задать сама.

— Для чего у тебя дага, приятель? — усмехнулся Хуан.

— А Женевьева?

Хуан даже на мгновение приостановил шаг и с любопытством взглянул в лицо навязанного им третьего спутника.

— Ты постой за себя, малыш, — почти неслышно прошипел он, — а за нее можешь не беспокоиться! Она владеет шпагой не хуже многих мужчин, — закончил Хуан, и все пошли еще быстрее.

«Откуда он это знает?» — мысленно удивился Игнасио, но продолжить свою мысль не успел; чем ближе они подходили к воротам, которыми мало кто пользовался, тем шаги Хуана становились все осторожнее, и скоро он резким жестом остановил всех. Впереди, почти невидимые во мраке, стояли две фигуры. Хуан всмотрелся в темноту своими круглыми, как у кошки, глазами и коротко выругался.

— Это, конечно, всего лишь какие-то горожане, не из зачинщиков… но все равно пачкаться не хотелось бы.

Несколько секунд они стояли в нерешительности, однако этих кратких мгновений Клаудии хватило для того, чтобы с полной отчетливостью осознать, что происходит сейчас во дворце. Мануэль, разумеется, бьется сейчас в первых рядах за свою жизнь… если он еще жив… Но есть ли у него вообще шансы спастись? И, может быть, несколько минут назад она видела его в последний раз?..

Перед мысленным взором молодой женшины промелькнули теперь все восемь лет, проведенные с ним: и первое горячее объятие на берегу Мансанареса, и горькие разочарования, и его доброта, и его упрямство, и первая ночь, и первая измена… и все ее честолюбивые планы, похороненные в его дворцах, в его роскошных альковах… Горькие слезы обожгли ей глаза, и девушка порывисто притянула к себе Игнасио, совсем забыв в этот момент, что мальчик вовсе не был сыном ее возлюбленного.

Затем Клаудиа вспомнила, что во дворце с ним остались другие его женщины. Пепа, которая любила Мануэля действительно бескорыстно, и графиня Чинчон, выданная за Князя мира против своей воли. И теперь им обеим суждено погибнуть только из-за того, что они имели несчастье оказаться в орбите блестящего фаворита! И маленькая дочь — неужели они не остановятся перед тем, чтобы растерзать и ее? Но ведь погубили же французы малолетнего дофина… И неожиданный стыд за свое возможное спасение вдруг ожег Клаудиу страшным позором.

Однако отступать было уже поздно. Хуан быстро обмотал правую руку плащом, а шпагу переложил в левую — это был один из его коронных номеров, в первое мгновение совершенно сбивающий противника с толку.

— Ты прикрываешь мне спину, — приказал он Игнасио, — а ты, что бы ни случилось, беги на берег и затаись где-нибудь в кустах. Я тебя найду… ну, а если нет, то к утру все более или менее уляжется, и ты сама поймешь, что делать. Но все же сначала попробуем пройти мирно.

После этого троица спокойно приблизилась к воротам.

Увидев идущих со стороны дворца людей, два здоровых парня из простонародья тут же угрожающе набычились и потянулись за навахами.

— Младший атташе французского посольства и подданная его императорского величества Наполеона Первого, пропустите, — ледяным голосом жестко заявил Хуан, и несколько опешившие от неожиданности стражи невольно подались в стороны. Хуан уже протянул руку, чтобы открыть чугунные ворота, как небо над садом вдруг полыхнуло новой волной огня, залив всех на мгновение ярким светом.

— Постой-ка, да ведь это любимая шлюха кердо! Я сам не раз видел, как они ездили вместе с его выродком верхом!

Хуан не стал более дожидаться и с силой рванул ворота.

Игнасио подтолкнул Клаудиу в спину и крикнул:

— Женевьева, беги!

Хуан следующим же движением свободной руки сильно отшвырнул одного детину в сторону, и Клаудиа, проскочив в образовавшееся пространство, бросилась бежать с быстротой, которую трудно было предположить в этой изящной девушке. Пока Хуан пытался разобраться со вторым детиной, первый встал и хотел было уже броситься ему на спину, как вдруг на его пути возник тщедушный юнец. Мальчик стоял, не двигаясь, и Хуан буквально чувствовал своей спиной его спину. Ему, опытному воину, в такой ситуации не стоило большого труда обойтись и без помощи мальчишки, однако Хуан, всегда готовый в последний момент исправить положение, не торопился. Прямо на Игнасио, подобно разъяренному быку, шел второй страж, намереваясь убрать столь не стоящее внимания препятствие одним ударом. Но тут мальчик, словно он был не человеком, а кошкой, изогнулся в каком-то неуловимом движении и в одном прыжке хладнокровно вонзил дагу прямо под ребра не успевшему даже двинуть рукой парню. Тот глухо вскрикнул и безжизненным мешком повалился на землю. И в следующее же мгновение Хуан поразил второго детину. После чего Хуан и Игнасио бросились бежать по Кареччо в сторону реки.