Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР

На момент предоставления докладной записки уполномоченным ЦК КП(б)Б Коником, который был делегирован сюда после постановлений о Лепельском деле, сломить сопротивление верующих не удалось. Он пишет, что несмотря на то, что за отказ от получения паспортов 192 чел. были оштрафованы, 31 чел. арестован (17 приговорили к двум годам лишения свободы, остальных – от года до полутора), на 7 марта 1937 г. от получения паспортов все еще отказывались 400 чел., т. е. половина от первоначальной цифры[222].

Коник писал, что в Туровском районе из имеющихся 939 единоличных хозяйств у 206 было описано имущество, у 155 изъято; изъятое имущество продавалось по низким ценам, вырученные при реализации имущества деньги раздавались «посторонним лицам и членам сельсоветов под видом за участие в описи и изъятии имущества за счет недоимщика», изъятие производилось на большую сумму, чем причиталось от недоимщика, а остаток погашался в счет будущих платежей. Далее он приводит ряд примеров: у Румоса Сафрона за недоимку в 100 руб. провели опись имущества, изъяли гумно и навес, продали их за 500 руб., а 400 руб. засчитали будто бы в счет будущих платежей[223]. За неуплату культсбора в размере 433 руб. у Карася Петра изъяли имущества на 825 руб., в том числе коня с упряжью, гумно, телку, двух поросят. Всего по району было произведено изъятий на сумму 11 538 руб. Изымались вещи, которые не могли быть использованы для погашения задолженностей, например, у Голода Василия из д. Погост за неуплату 116 руб. культсбора конфисковали на третий день после свадьбы приданное его жены[224].

В качестве объяснения подоплеки массового отказа от получения паспортов Коник фактически дословно повторяет «первопричину» дела лепельских молчальников: отсутствие массовой работы со стороны районного руководства, грубое администрирование, частые случаи издевательств «толкали единоличника в объятия классового врага, который в Туровском районе достаточно активен и ведет открыто и скрыто широкую работу не безуспешно»[225]. Все, что не вписывается в правильное поведение советского гражданина, представляется в этой и аналогичных записках именно как выражение протеста против методов работы местных властей.

Стандартным итогом таких инспекций районов было наказание виновных – местных руководителей, сокращение сумм обязательных выплат[226] и по возможности возврат незаконно изъятого имущества. Список возвращенных единоличникам вещей по любому из обследованных районов выглядит весьма нелепо. Так, по Озеранскому сельсовету Туровского района, например, 9 хозяйствам вернули 44 метра полотна, 3 пиджака, андарак, ситцевую рубаху, два платка, блузку, передник, простыню, 3 мешка, 6 покрывал, 2 свитка, сундук, 3 кг семян конопли, скрипку, 16 кг ржи, 2 кг ваты, 2 ящика, 5 дерюг, 5 подушек, сапоги старые, овчину, 29 кг овса, скатерть и другие мелкие вещи; по Запесоцкому сельсовету того же района – кобылу, 3 коровы, подушку, простыню, полотенце, бритву, 2 куска полотна, платок, скатерть, 7 кг сала, 9 кг мяса, 3 пары сапог, 37 кг ржаной муки, 31 кг пшеничной муки, поддевку и другие мелкие вещи[227].

В соответствии с постановлением Мозырьского окружкома КП(б)Б от 8 марта 1937 г. «О политических ошибках руководства Туровского района» «для оказания практической помощи по исправлению искажений в налоговой политике и нарушении революционной законности» в районы округа командировались окружные комиссии: в Житковичский район во главе с Дубиной, в Туровский – Потапейко, Лельчицкий – Сморченко[228].

9 марта 1937 г. Бюро ЦК КП(б)Б приняло постановление «О фактах перегибов и нарушения революционной законности в Туровском районе»[229], согласно которому суду подлежали заведующий райфинотделом Мисюк, бывший председатель Озерянского сельсовета Музыкант, заместитель председателя Запесоцкого сельсовета Толкоч. С работы со строгим выговором снимался начальник раймилиции Кацент, строгие выговоры объявлялись бывшему начальнику райотделения НКВД Ковальчуку, секретарю Туровского райкома Домбровскому и его заместителю Шнейдерману, председателю райисполкома Шершневу, райуполкомзагу Шапиро[230]. Туровский райисполком должен был пересмотреть все факты исключения из колхозов, проверить наложение штрафов на колхозников. НКВД поручалось подходить к решению вопроса об отказе от взятия паспорта в каждом отдельном случае персонально. Для разбора фактов физического насилия над гражданами при изъятии имущества и привлечения виновных к ответственности в район выезжал прокурор республики[231].