Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века

Время – около четырех часов пополудни.
Желтые отблески зимнего солнца,
       Слабо колышущиеся бледные тени.
Двери банка закрыты.
Расходятся толпы клиентов.
Словно волею рока затворяются двери
       Современного храма процветания и наживы,
А быть может, и самые двери жизни.
Вот, согнувшиеся под бременем долга,
Удрученно выходят из дверей торговцы
И бредут по улице, шаркая ногами.
Слышен звон золотых –
Пустая, праздная песня
О богатстве, пленяющем ложным блеском, –
Словно рокот искрящихся волн, что бьются
о берег злобы,
Поросший осотом.

Посмотри! Величавая книга судеб безмолвна –

Банковский гроссбух с золотом письмен
на переплете.
Звезды вышли на небо.
Должники собрались на сходку –
Я один из них, – и никто не знает,
Как покрыть долги, с кредиторами расквитаться.
Впереди лишь мрак долговой тюрьмы, а за ним –
могила.
Что же делать? Мрак ночи объемлет душу.

«На меня взглянув, гадальщик сказал сегодня…»

На меня взглянув, гадальщик сказал сегодня:
«Как же мрачен твой взор! В нем вижу предвестье
бедствий.
Коль в тенета любви попадешь ты, сердцем нестоек,
Бурю небо пошлет – беги же, пока не поздно!»
Он велел мне бежать от тебя и чар страшиться,
Сторониться твоих волос, ниспадающих долу,
Шелковистых, словно трава зеленого луга.
Что же ты сама молчишь, ничего не скажешь?
Закрываю глаза – и вижу: сквозь сумрак ночи
Я понуро бреду один по бескрайней пустыне,
И себе кажусь голодным, бездомным зверем.
От тебя уйти, чтобы стать изнуренной тенью,
Без любви, без надежды бесцельно бродить
по свету –
Так не лучше ли в омут ароматов, в ураган красок?!

Цветы жасмина

Чьей-то нежной рукой откинут кисейный полог
Над моим омраченным сердцем, объятым скорбью.
Мне явился твой лик, излучая искус томленья
Посреди ярких маков, покрывших луга соблазна.
Сжав в объятьях тебя, на мгновение замираю,
Чтобы слушать шепот любви, бередящий сердце.
От нахлынувших чувств на глаза выступают слезы.
О тенета грез! О тайна светлой печали!
На ладони твоей рука страдальца почиет.
Но сегодня вновь тебя нет со мною под вечер.
Лишь знакомый звук, шелков глухое шуршанье,
Разрывает сердце тоской, безысходной скорбью.

Аромат жасмина в ночи, теней колыханье.

О, улыбка твоя, сквозящая ароматом,
Проливает дивный бальзам на раны сердца.

Китахара Хакусю

Из книги «Запретная вера» [81]

Сокровенная музыка запретной веры