Клетка ищет птицу (СИ)

Алька пришла голодная, усталая, злая и на всё, что происходило вокруг, взирала скептически. Но жена Иванова оторвала её от тарелки с бутербродами и заставила участвовать в конкурсе. А потом все водили хоровод вокруг стола и пели про ёлочку. И Алька вдруг осознала, что Ивановы – мудрые люди. Ведь если занять гостей играми и конкурсами (пусть даже самыми дурацкими), они меньше съедят и выпьют! Погружённая в свои мысли, Алька отправилась на кухню помогать Иванову чистить картошку. Они так увлеклись этим занятием, что едва не пропустили полночь. Метнулись в комнату, схватили протянутые им бокалы с шампанским. «С Новым годом! С новым счастьем!»

Всех было шестнадцать человек вместе с хозяевами. Много незнакомых – Лёнька пригласил своих однокурсников. (Он, несмотря на солидный возраст, был ещё студент, учился на программиста. И даже не заочно). А хипповатый Митя не пришёл, он отметил свои восемнадцать, получил армейскую повестку и решил напоследок побыть с родителями. Перед Рождеством – отправка. «Господи, – думала Алька, – что этому мальчишке делать в армии, он же пацифист! И часовню свою так и не достроил…» Ничего, успокаивала она себя, Егорыч достроит. Надо будет организовать ребятишек ему в помощь. Раз уж не вышло с фильмом… И обязательно позвать маленького поэта Ваську: кажется, ему это нужно – самому хотя бы гвоздь забить. Это будет посильней воскресной школы с пустыми разглагольствованиями.

Володька сидел на диване рядом с женой, держал её за руку. Маринка была на пятом месяце. Если бы она тогда, по телефону, сразу сказала об этом Альке, она бы, конечно, совсем по-другому с ней разговаривала. Но она же не знала!

Алька подумала, что, в общем-то, она Маринку не понимает. Сама бы на её месте Вовку на порог не пустила. Какой из него отец для малыша? А Маринка ведь разыскивала его по каким-то бомжацким притонам. Потом приводила в чувство, отмывала. И сейчас вот за праздничным столом считает проглоченные мужем сотни граммов водки, чтобы в какой-то момент твёрдо сказать: «Вова, тебе хватит».

Иванова придумала танцы по жребию. Кавалеров-то больше, чем дам! Имена девушек написали на листках из блокнота: Лена, Марина, Таня, Оксана, Аля. Добавили три чистых бумажки и сложили всю эту лотерею в норковую шапку жены Иванова. Володька тянул первым. Развернул, прочёл, молча показал Маринке. Та улыбнулась и тихонько захлопала в ладоши. Витюхе достался клочок бумаги без имени, и он в компании других невезунчиков отправился курить на крышу. Зазвучал «медляк». Танька закружилась с Артёмом-барабанщиком. Непривычно толстая Марина топталась в обнимку с собственным мужем. Оба такие счастливые, что Альку едва не пробило на слёзы – наверное, от умиления. Или от зависти? Нескладный носатый Джеки нервно колотил костяшками пальцев зажившей руки по лаковому корпусу гитары, наблюдая, как его Ксюха виснет на шее Ленькиного сокурсника. Жена Иванова тоже танцевала с кем-то из незнакомых Альке парней. А Лёнька… Лёнька умчался на кухню помешивать забулькавшую картошку, крикнув Альке на бегу: «Танец за мной!» Алька приткнулась в уголке на диване и задремала. Ей даже, вроде бы, что-то приснилось.

Иванов потряс её за плечо:

– Не спи! Я обещал с тобой потанцевать – пойдём!

Алька готова была послать его в дальние края, признаться, что терпеть не может дурацких танцулек, особенно в два часа ночи. Но заметила в дверях, в дрожащем свете разноцветных лампочек, Витюху. Усмехнулась про себя и с готовностью протянула Лёньке руку.

Ух, как они закружили по комнате! Алька прижалась щекой к Лёнькиному пушистому свитеру и искоса поглядела на Финиста. Тот (как всегда, в шутку, конечно) упрекнул Иванова:

– Ты чего у меня Альку отбиваешь?

Лёнька по-злодейски ухмыльнулся в лохматую бороду и показал ему язык. Алька расхохоталась.

Потом… Потом прошло некоторое время. Одинцов и Бородин (Лёнькины институтские друзья) натянули маски лисы и волка и отправились на улицу пугать прохожих. Но их никто не пугался. Алька сидела в кресле, Витюха – на ручке кресла. В ванную зайти было невозможно, потому что Ксюха пошла туда мыть руки, заперлась на задвижку и уснула. Звонила её мать и настоятельно требовала Оксаночку к телефону. Ивановы оправдывались. На кухне мрачный Джеки терзал гитару.

– Пойдём, – вдруг произнес Витюха. И Алька пошла за ним из зала, где шум, смех, музыка и танцующие люди, по узкому коридору в маленькую спальню. Он толкнул её на кровать, сам лег рядом. Темнота, розы и незабудки, сумасшедший восторг… И в последний момент Альке вдруг стало страшно. Нет, не оттого, что могут зайти хозяева или кто-то из гостей, включить свет – об этом она в тот момент даже не подумала. И ни о Наташе с её глиняной статуэткой не вспомнила, ни о Томке на краю крыши. Просто какой-то ужас её охватил, без всякой причины.

– Не надо, – прошептала Алька. Финист, видимо, понял её по-своему. Соскочил с кровати, коротко бормотнул:

– Извини.