Клетка тьмы

Время пролетало. Ей приносили еду. Она спала, лежала и думала о родителях, потом еще спала. Голос в ее голове кричал ей поесть, чтобы ее тело не погибло в этой дыре. Какой бы плохой ни была ситуация, ее мать не сдавалась, и Аллисса не могла. Скрипнув зубами, она приподнялась и подползла к подносу. Стараясь не вдыхать жуткий запах, она ела кашу, несколько раз ее чуть не стошнило. Ей не хотелось думать о запахе гнилого мяса, когда в еде мяса не было вовсе. Она зажимала нос рукой и глотала. Когда она закончила, она сжала кулак и встала на колени. Люди выживали и в худших ситуациях. От слез тут проку не будет. Ее отец сказал бы ей встать и бороться, и пока ей нужно было вернуть силы.

Она встала. Спина болела, но заживет бесследно. Она прошла по периметру камеры, пот выступил во лбу, хотя воздух был холодным и влажным. После пяти кругов она легла на солому. Пока что хватит.

Следующим утром она заставила себя поесть и сделать десять кругов по камере. Ее сила постепенно возвращалась, и после пары дней боль от побоев стала угасать и становиться жутким воспоминанием. Аллисса решила, что уже может делать упражнения. Дни были долгими. Ночи — еще дольше. Ее отец был прав, в плену хуже всего был психический аспект. Она отчаянно пыталась сохранить бодрость духа, чтобы быть готовой, когда будет шанс сбежать.

* * *

Солдат вернулся. Не произнеся ни слова, он схватил Аллиссу за плечо и повел в комнату, где до этого бил тростью.

— Вы снова будете меня бить? — спросила она.

Он не ответил, усадил ее на грубый деревянный стул. Пол под стулом был покрыт почти черной высохшей кровью. Солдат поднял ее правую руку, опустил на подлокотник. Он обвил металлическим прибором ее запястье и приковал ее руку к месту.

— Что вы делаете? — спросила она, паника росла в ней.

— Ты не допрашиваешь меня, — буркнул он. — Я буду задавать вопросы, а ты — отвечать.

Он опустился на колени, обвил цепью, прикованной к каменному полу, ее лодыжки, закрепляя ее ноги. Он взял ее за левую руку и приковал к подлокотнику.

— Где твои родители? — спросил он.

Она сглотнула. Что бы он ни задумал, это будет хуже ударов тростью. Пот покрыл ее лоб.

— Не знаю.

— Что они собирались делать до твоего похищения? — он взял какой-то инструмент.

— Они были в замке, когда я уезжала. Они просто хотели отослать меня во Френ, — ее дыхание участилось.

— Ты подписала брачный контракт с принцем Одаром?

— Какое королеве дело? — ответила она.

Он шагнул ближе.

— Тебе дорог принц Одар?

— Нет. Отпустите меня. Я ответила на вопросы, — пот стекал по ее щекам. Он покалывал, но она не могла поднять руку и вытереть его.

— Ты не ответила на них честно.

— Откуда вам знать? — рявкнула она. Стало холодно. Слишком холодно.

Мужчина помрачнел.

— Я давно это делаю, — он выдвинул стул и сел на него. Его палец легонько обвел каждый ее палец. — Какие милые ладони. Будет жаль, если с ними что-то случится.

Она покачала головой.

— Прошу, не надо.

— Где твои родители?

— Я не знаю!

Он прислонил инструмент к краю ее большого пальца.

— Где твои родители?

— В Империоне.

— Где?

— Я не знаю, — но она знала. Они прятались в Городе императора. Эти знания уйдут с ней в могилу.

Мужчина поднял рычажок, инструмент раскрылся. Он прижал его к краю ее большого пальца и закрыл, зажимая ее ноготь.

— Последний шанс. Где твои родители?

— Я никогда не скажу.

— Мне жаль, — боль взорвалась в ее большом пальце, инструмент вырвал ее ноготь. Кровь брызнула в стороны, и Аллисса кричала все ругательства, которые знала. — Не нужно дальше себя мучить, — сказал мужчина, вытирая ее слезы. — Просто скажи, что я хочу знать, и это кончится.

Она не могла смотреть на свою ладонь. Она сосредоточилась на потолке, пыталась ровно дышать. Жизни ее родителей зависели от этого.

— Где твои родители? — спросил он. Она молчала. Он подвинул инструмент к ее указательному пальцу. — Где они?

Было хуже во второй раз, она знала, что ожидать. Боль от вырванных ногтей послала ее тело в шок. Крови было очень много. Она ненавидела этих варваров из Рассека. Они заплатят. Каждый из них заплатит.

Когда он закончил, он укутал ее ладони тканью. Ее стошнило, и она потеряла сознание.

* * *

Шли дни, Аллисса действовала одинаково: сон, упражнения еда, и она повторяла цикл. При этом гнев, ненависть и смятение поглощали ее. Она пыталась не думать о том, где была, как сюда попала, и что с ней делали. Она сосредоточилась на накоплении сил, на своем здоровье, старалась не думать о боли.

Этот день начался как предыдущие. Аллисса проснулась от крика. Она знала и понимала ужас в этом крике. Она надеялась услышать однажды такой звук от Жаны и Сомы. Она принялась за три подхода по двадцать пять приседаний. Мышцы дрожали, живот сводило. Но она заставляла себя, ненависть к королевичам Рассека придавала силы.

Она закончила, размотала ткань на ладонях. Она глубоко вдохнула и посмотрела на свои пальцы. На концах были засохшие раны, ногти уже начали отрастать. Ладони зажили достаточно, чтобы их не нужно было прикрывать.