Клятва Маат

Панахази встал и протянул мне руку. Я протянул свою в ответ и пожал.

Рамас продолжил знакомить меня со своей семьей:

– Это Саба, моя средняя дочь. Ей мы обязаны сегодняшним ужином.

Саба застеснялась и опустила глаза. Я видел, как она изо всех сил пыталась не смотреть на меня. Но любопытство брало верх, и вскоре я каждую минуту ощущал на себе ее взгляд. Она обладала от рождения красивыми темными глазами, которым придавала еще более выразительный вид при помощи туши. Однако так может показаться лишь на первый взгляд. На самом деле такой густой слой туши служил совсем для другого.

Ее темные волосы служили хорошим дополнением к ее глазам. Они были заплетены в тугую косу и падали вниз, чуть ниже пояса. Она ела спокойно, маленькими глотками запивая еду и держалась от соблазна посмотреть на меня.

– Шерити, младшая из моих дочерей.

На ее лице виднелся шрам, тянущийся от левого глаза вниз, к подбородку. Кожа шрама была темнее, чем кожа лица, придавая ему контраст и большую заметность. Спрашивать об обстоятельствах его появления я не стал, не хотел показаться грубым.

Все три дочери были похожи на своего отца лишь отчасти. Но, смотря на лица трех девушек, в моей голове сложилось впечатление о том, как могла выглядеть жена Рамаса и мать трех сестер.

У всей семьи была загорелая от длительного пребывания под палящими лучами дневного солнца кожа, однако мое многолетнее пребывание в пустыне оставило свои следы – я был заметно темнее, чем пригласившая меня на ужин семья. Ели мы в практически абсолютной тишине. Изредка слышались разговоры, проходящих мимо жителей, звук падающей воды в фонтане и завывание ветра, попадавшего в соседние дома.

Муж Темиры часто смотрел на меня исподлобья, мое присутствие настораживало Панахази, его недоверчивое отношение ко мне он показал еще во время нашей первой встречи. Он поступал правильно, за что заслуживал уважения, но дело дальше его «суровых» взглядов не пойдет. В отличие от тестя Рамаса средняя дочь главы деревни испытывала ко мне неподдельный интерес. С чем это могло быть связано – неизвестно. Либо Саба испытывала ко мне романтические чувства, либо впервые видела чужака в деревне. Второй вариант не имел твердого основания – много путешественников и торговцев могли останавливаться в этой деревне для дальнейшего продолжения пути. Поэтому единственно возможный вариант – я понравился Сабе.

Вдруг резко заговорила старшая дочь Рамаса – Темира:

– А как зовут вас, дорогой гость и откуда вы будете?

Ее слова повторяли слова Рамаса. Из ее уст «дорогой гость» звучало куда естественнее, чем у ее отца. Спокойный, но звонкий голос девушки разнесся по всему помещению и, казалось, вышел за пределы дома.

За меня ответил Рамас.

– Это воин из Фаюма, – произнес старик.

– Надеюсь, воин не принес войну в нашу спокойную деревушку, – продолжила дочь Рамаса, делая акцент на слово «спокойную».

– О нет, дорогая! Что ты! Этот добрый человек спас наш покой от нагло ворвавшихся персидских наемников. Благодаря ему мы сейчас трапезничаем столь прекрасным ужином.

Старик уронил взгляд на Сабу, ожидая от нее ответа, но дочь явно не заметила похвалы отца. Ее мысли были сосредоточены на мне. Вернувшись в реальный мир, девушка ответила:

– Спасибо, отец.

Ее голос был мягче и тише сестры и веял мечтательными образами.

Но на мое удивление в разговор вмешался Панахази:

– Возможно, визит гостя и спровоцировал нападение персов, – обращаясь больше к тестю чем ко мне.

Мне стоило раньше вмешаться в разговор.

– Меня зовут Маджет, я из Фаюма и давно забыл, как звонок лязг мечей во время битвы.

Мое резкое вмешательство удивило всех, в том числе тихо сидевшую Зану.

– Я выслеживал этих наемников с юга, и их следы привели меня к вашему дому. С ними покончено, поэтому после ужина я удалюсь, и вы навсегда забудете обо мне.

«Ни за что не забудем» читалось в глазах средней дочери Рамаса.

– Прошу прощение за грубость, – извинилась Темира, – мы и правда должны вас благодарить.

Девушка поклонилась. Едва заметно бросился в глаза жест, показанный ее мужем, – он легонько ударил жену по ноге, словно говоря – «ты не обязана перед ним извиняться». Панахази не заметил, что его жест бросился мне в глаза, и продолжил уплетать ужин.

Младшая дочь главы деревни не вмешивалась в наш разговор, но изредка спрашивала о чем-то Зану. Та лишь качала или мотала головой в ответ.

Несмотря на весьма напряженный разговор, последующая часть ужина прошла в спокойной обстановке. Рамас рассказывал о его приключениях во время службы в войске Птолемея Эвергета, а мы с удовольствием поглощали его наполненные интересом истории. Зажженные свечи служили единственным источником света в доме, их было так много, что в помещении создавалось впечатление предрассветных сумерек, когда солнце находилось еще за горизонтом.

За время ужина солнце полностью скрылось за песчаными дюнами и на небе россыпью появились звезды, а Великий Нил отражал серебристое скопление на небе. Большинство жителей давно погасили свет в домах. Огоньки мелькали в единичных постройках, но вскоре резко гасли, словно факел в песчаной буре.