Клич войны

- О Боже, ну вот опять ... - вздохнул Герхард.

- ...которые стояли плечом к плечу с теми, кто с гордостью называл себя национал-социалистами, которые не нарушили строй, когда полиция открыла по нам огонь. О да, фюрер помнит тех, кто был рядом с ним тогда и кто остается верен ему сейчас. Вот почему я совмещаю свою роль руководителя этой великой компании с еще большей честью служить личным помощником группенфюрера СС Гейдриха, и вот почему я имею честь пользоваться доверием самых высокопоставленных членов нашей партии и правительства. И вот тут я совершаю полный круг, Господа-и мама – - ибо именно потому, что я ставлю партию на первое место, и все это знают, я теперь могу сказать вам, что завод "Меербах мотор" вот-вот будет наслаждаться величайшим процветанием, которое мы когда-либо знали.’

Он упер руки в бока и торжествующе огляделся, когда комната вновь наполнилась эхом от ударов плоти и костей о дерево.

- В течение следующих четырех-пяти лет Рейх вступит в период военной экспансии, которая заставит его врагов дрожать от страха. Немецкие заводы будут строить самолеты тысячами и танки десятками тысяч. Дни, когда наш народ был вынужден склонить голову перед союзными державами, уйдут навсегда, так же как уйдут евреи, предательство которых подорвало нашу страну и привело к ее поражению. И всем этим истребителям, бомбардировщикам и транспортникам – военным самолетам, каких еще не видел мир, – понадобятся двигатели. Все эти новые танки, конструкции которых намного превосходят любые другие танки на этой планете - ибо кто может сравниться с Германией в инженерном гении? - для их питания тоже потребуются двигатели. И кто будет поставлять эти двигатели? Кто же еще, как не компания, очищенная от евреев, коммунистов и извращенцев, компания, чья верность партии неоспорима, короче говоря, компания, подобная заводу "Мербах мотор"!’

Конрад склонил голову, скромно оценив аплодисменты, вызванные его словами, снова сел и, когда порядок был восстановлен, сказал: Герр Ланге, может быть, вы дадите нам свой отчет о состоянии фондов семейного Траста Меербахов в настоящее время?’

Невысокий человек в очках сверился с лежащими перед ним бумагами и начал давать длинный и чрезвычайно подробный отчет о капитале, доходах и расходах, произносимый ровным, гнусавым монотонным голосом. Его гудящие интонации, однако, не может замаскировать одну бросающуюся в глаза, неизбежный факт. Семья Меербахов была необычайно богата: не просто богата, но наделена состоянием наравне с Ротшильдами, Рокфеллерами и Фордами. Поместье Меербахов простиралось более чем на тридцать километров от одного конца до другого вдоль берегов Бодензее. Банковские депозиты во Франкфурте, Цюрихе, Лондоне и Нью-Йорке соответствовали резервам многих стран.

Когда изложение фактов и цифр было закончено, были рассмотрены различные другие пункты повестки дня совещания, прежде чем Конрад сказал ‘ " очень хорошо, я думаю, что теперь мы можем сделать перерыв на очень хорошо заработанный обед. Разве что есть еще какие-то дела, которые кто-то хочет поднять?’

Его тон очень сильно намекал на то, что этого не должно быть, и люди в костюмах часто качали головами. Но тут Герхард фон Меербах поднял руку. ‘Вообще-то, - сказал он, - у меня есть к тебе просьба.’

- О, в самом деле, что это?- Огрызнулся в ответ Конрад, не имея ни малейшего намека на братскую любовь.

‘Мне нужны еще деньги.’

Когда Оливер Твист попросил вторую порцию каши, он не вызвал более ужасной реакции, чем коллективный вздох, который поднялся вокруг стола.

- Еще денег?- Усмехнулся Конрад. ‘У тебя очень хорошее содержание. Ты, должно быть, живешь гораздо лучше, чем все твои друзья-бездельники-студенты. Кроме того, я думал, что вас, коммунистов, не интересуют ни деньги, ни материальные ценности.’

‘В тысячный раз повторяю, Конни, я не коммунист и никогда им не был. Кроме того, я не понимаю, почему ты их так ненавидишь. Вы принадлежите к национал-социалистической партии. Коммунисты поклоняются России, или, как они настаивают на своем названии, Союзу Советских Социалистических Республик. Ты социалист, они социалисты. Извините, если я не вижу разницы.’

Эти слова предназначались для того, чтобы спровоцировать его, и единственная причина, по которой Конрад не бросился туда, где сидел его брат, не стащил его со стула и не дал ему трепку, которую он заслужил, заключалась в том, что он знал, что его травят. Тяжело дыша, как он боролся, чтобы обуздать свой характер, - сказал он, - сколько ты хочешь? И зачем тебе это нужно?’

‘Мне нужно пять тысяч рейхсмарок, пожалуйста. Я хочу Купить "Мерседес".’

‘Значит, вы хотите потратить наши деньги на машину конкурента?’

- Считайте это разновидностью промышленного шпионажа. Я хочу посмотреть, на что способны конкуренты.’

- Но вы можете купить вполне хорошую машину за гораздо меньшую сумму, чем пять тысяч.’