Кликуша

Алексей подошел к жене, резким движением развернул ее лицом к стене, спустил штаны и грубо овладел ею сзади, точно она была кобылой. Прасковья зажмурилась и изо всех сил закусила губу, как учила ее мать. А когда все закончилось, и Алексей, подтянув штаны, вышел из дома, ничего ей не сказав, она повалилась на пол и завыла. Ей было больно, гадко и до ужаса стыдно. Она стерпела эту позорную близость ради Алексея, но он не оценил и все равно ушел к своей потаскухе Катьке. Прасковья чувствовала себя использованной, обманутой и грязной. Слезы текли из ее глаз непрерывным потоком. Ей было больно, и она долго смаковала свою боль.

Именно в ту неспокойную ночь в чреве Прасковьи зародилась новая жизнь…

***

Прасковья возвращалась с Феденькой от матери и, спускаясь с пригорка к дому, заподозрила что-то неладное. У дома стояла запряженная телега, и Алексей переносил полные тюки из нее в дом. Рядом с телегой стояла Катька, она смотрела на Прасковью и злорадно улыбалась.

– Что это, Алеша? – побледнев, спросила Прасковья.

– Катя с нами теперь жить будет. Будет за Феденькой смотреть, за мамой ухаживать, хозяйство вести.

– А как же я? – голос Прасковьи предательски дрогнул.

– А что ты? Ты можешь оставаться, сколько захочешь. А если не нравится что-то, то можешь к матери возвращаться. Развожусь я с тобой.

Прасковья почувствовала, что еще немного, и она бросится на Катьку и расцарапает в кровь ее наглую, довольную рожу. Но она не могла испугать Феденьку, который стоял рядом с ней и прятался пугливо за ее юбкой.

– Не по-людски это, Алеша. При живой жене ты в дом полюбовницу привел. Что соседи скажут? – тихо спросила Прасковья.

– Не ихное дело! – захохотал Алексей, и глаза его сверкнули диким блеском.

– Ты пьян что ли? – ахнула Прасковья, прижав ладонь ко рту.

– А если и пьян, то что? Прогонишь меня из моего собственного дома?

Алексей подмигнул Катьке, шлепнул ее по толстому заду, а потом схватил Феденьку за руку и потянул его за собой в дом.

– Пойдем, Федор! С новой мамкой будем знакомиться!

Мальчик захныкал, оглядываясь на мать. Такого Прасковья стерпеть не могла. Ярость мгновенно переполнила ее. Она подбежала к Алексею, напрыгнула на него сзади и вцепилась зубами в толстую шею. Алексей вскрикнул и стал пытаться сбросить с себя взбесившуюся жену. Катька завизжала, схватила Прасковью за волосы и принялась оттаскивать в сторону. Феденька заплакал громко и отчаянно, с ужасом глядя на всю эту склоку. А потом Алексей ударил Прасковью – так, что она упала на землю.

И тут началось. Тело Прасковьи налилось тяжестью, голова запрокинулась назад, и вся она выгнулась дугой, затряслась.

– Что это с ней, Алешенька? – испуганно вскрикнула Катька, – помирает она что ли? Искалечил ты ее поди? Убил?

– Такую не убьёшь, – сквозь зубы процедил Алексей, – веди, Катя, ребенка в дом, да неси скорее из сарая веревку самую крепкую!

Катька еще пару секунд стояла с открытым ртом посреди двора, держа за руку ревущего Феденьку, а потом силой поволокла мальчика в дом. Вернувшись к Алексею с веревкой, она помогла мужу связать бьющуюся в судорогах Прасковью.

– Помогай! Утащим ее в сарай, – сказал он Катьке.

Кое-как они подняли с земли в несколько раз потяжелевшее тело Прасковьи. Но пока тащили, она вдруг подняла голову, открыла глаза и взглянула на Алексея дикими, черными, как ночь, глазами. Жуткий смех, огласивший всю улицу, заставил Катьку вздрогнуть. Взглянув на Прасковью, она обомлела от ужаса. Лицо Прасковьи почернело, скривилось, темные глаза налились лютой ненавистью.

– Чего это с ней? – испуганно выдохнула Катька.

– Ах ты, грязная потаскуха! – злобно оскалившись, прошипела Прасковья, – уж я лохмы-то твои сейчас все повыдергаю!

Она разорвала веревку, которой были связаны ее руки и набросилась на Катьку, повалила ее на землю и принялась рвать ей волосы и царапать лицо и шею. Катька визжала, отмахиваясь от Прасковьи, а Алексей, кое-как обхватив жену, прижал ее к земле и заорал, что есть мочи:

– Беги, Катя! Беги, а не то она убьёт тебя!

Катька соскочила с земли и, не оглядываясь, побежала прочь со двора Алексея. Тот еще какое-то время изо всех сил держал рвущуюся Прасковью – до тех пор, пока тело ее не обмякло под ним.

– Дожил. Бабы из-за меня дерутся! – усмехнулся Алексей и вытер пот со лба.

Подхватив бесчувственное тело жены на руки, он отнес ее в сарай, положил на ворох соломы и запер там, а сам пошел искать сбежавшую Катьку.

***

Той же ночью, когда Прасковья дрожала от холода в темном сарае, Катька удобно устроилась в ее постели рядом с Алексеем. Феденька, которому ночью от избытка эмоций приснился страшный сон, прибежал из своего уголка на кухне, забрался по привычке в родительскую кровать и прижался к Катьке, решив, что это мать.

Но если Прасковья не могла выйти из запертого сарая, то кликуша легко это сделала. Она выбила дверь плечом и вскоре уже стояла в темноте спальни, возле их с Алексеем супружеской кровати. И вот уже ее длинные черные пальцы сомкнулись на тонкой шее.

Вот только жертвой кликуши оказалась вовсе не Катька, а ни в чем не повинный сынок Феденька…

Глава 9