Клин клином (СИ)

- Извини, но здесь негде нанять прислугу - придётся поработать самому! Ты слышал когда-нибудь такую простую истину, Лайтонен? Люди, как и свечи, делятся на две категории. Одни для тепла и света, другие годятся только в жопу. В твоём случае второй вариант более уместен! В чём дело?! Или ты думаешь, будто я увижу нечто новое?!

Тимо виновато улыбнулся самым кончиком губ и не спеша расстегнул глухой ворот френча, обнажая грубый шрам на горле.

- Доволен? – Бросил он резко, зло, но голос предательски сорвался.

Айрон, пряча взгляд, подхватил снятую Императором одежду и не глядя швырнул её куда-то в угол хижины, развернул приготовленный кем-то хозяйственным свёрток чистых тряпиц, найденный на одной из полок, и проверил, растопился ли снег в котелке, висящем над огнём. Всё это время вампир не произнёс ни слова, хотя в груди ворочался незнакомый, какой-то глухой гнев. Не на упрямого Тимо, в очередной раз в силу своей непомерной самоуверенности ввязавшегося в смертельно опасное приключение, нет. Айрон бесился от того, что не знал, кого следует растерзать, отплатив за уродливый след, оставшийся на красивой золотистой коже врага. Право же, любые шрамы, искажающие идеальный и такой любимый облик, казались ему непростительным кощунством!

Тимо тоже молчал, но теперь Айрон понимал – не от того, что извечному противнику и оппоненту нечего сказать. Искалеченное горло отзывалось болью на любой звук. Стараясь казаться безмятежным, Айрон жестом приказал Лайтонену повернуться так, чтобы была видна длинная, ещё сочащаяся кровью царапина.

- Кто это с тобой сделал?

- Надо же, - с усмешкой отозвался Тимо, невольно скривившись, когда кожи коснулась смоченная в воде тряпица. – Ты задал один из главных вопросов, что я пытаюсь решить всё это время.

- А второй какой? – Вампир сосредоточенно смывал запекшуюся твёрдой коркой кровь, поражаясь терпению и выдержке врага.

- О, это очень, просто очень интересная загадка, Айрон! Меня довольно трудно ранить обычным оружием, тем более оставить такие безобразные шрамы.

- Я заметил.

- Как думаешь, из чего это сделано?

Айрон не успел понять, как и откуда в тонких пальцах Лайтонена оказалась изящная шпилька. Взяв её в руки, Принц Ночи тут же осознал свою ошибку, ибо вещь, изначально принятая им за женское украшение, являлась ничем иным, как грозным оружием с бритвенно острым наконечником, зазубренной кромкой, что делало крайне болезненным его извлечение из раны, и вдобавок снабжённым желобком для отравляющего вещества. Металл тоже оказался незнакомым: не привычная сталь, серебро или титановый сплав.

- Не сталкивался ни с чем подобным, - честно ответил Айрон, пожав плечами.

- Так я и думал, - кивнул Тимо, вновь пряча стрелку-дротик. – Мои аналитики ответили то же самое. Для того, чтобы выяснить этот вопрос, я провёл тяжёлое расследование, в конце концов выведшее меня на подземных умельцев.

Айрон как мог осторожно перебинтовал торс Лайтонена и с удовлетворением отметил, что импровизированная повязка не спешила намокать от крови. И всё же это была далеко не прежняя регенерация Императора.

- И что же ты там обнаружил?

- Оружие, Айрон. Оружие, способное если не убить меня как старлинга, то по крайней мере искалечить.

- А как произошло… - вампир запнулся, но всё же коснулся грубого шрама на шее Тимо. И тут произошло нечто невообразимое! Под закрытые веки хлынул поток образов, смешал сознание, и Айрон обнаружил себя совершенно в другом месте.

+++

Утро выдалось необыкновенно ярким, солнечным, именно таким, какое обычно называют праздничным. Разумеется, за это чудесное погодное явление в середине хмурых осенних будней столицы Империи следовало благодарить операторов орбитальных зеркал. Чрезвычайно гордые оказанной им честью, работники станций, как никогда исполненные служебного рвения, тщательно следили за интенсивностью солнечного излучения, соблюдая только им известные сложнейшие уравнения, позволяющие не спалить Алмазный город дотла.

Айрон осознал себя стоящим на движущейся гравитационной платформе, а, опустив взгляд, увидел колышущееся море людской толпы. Звуки, цвета, запахи и прочие ощущения нахлынули на него в полном объёме, и в ушах зазвенели приветственные выкрики, взгляду открылись сотни и тысячи улыбающихся, счастливых лиц, обращённых к нему, пёстрое разноцветье флагов и вымпелов, реющих над крышами домов, радужных лент и сверкание праздничной мишуры.

Ветер подхватил полотнища с гербом Феникса, и Айрон улыбнулся всему миру, поднимая в приветствии руку. Он был абсолютно, совершенно счастлив в этот день, готов открыть всем этим людям своё сердце, полюбить их, отдать им всё лучшее, и это светлое, радостное чувство расцветало в нём с необыкновенной силой, так что казалось, будто по его венам струится тёплое золотистое сияние, озаряет изнутри, заставляя его светиться в потоках солнечных лучей…