Клиника «Амнезия»

Правда, несмотря на каменные глыбы и там и здесь, противоположные края пляжа имели между собой мало общего. На южном конце, слева от вас, если повернуться лицом к океану, позади скал полоса песка изгибалась прочь от кромки воды и, отвердев, постепенно переходила в исклеванную петухами фунтовую дорогу, вернее, главную улицу, вдоль которой постепенно разросся городок Педраскада. Недостроенные одноэтажные домики и бары со временем превратились в более массивные дома и магазины. Выстроившись в доль дороги, они образовали единственную городскую площадь — плазадела Индепенденсия: аккуратные клумбы, разбитые в желтой пыли, пальмы, уличные фонари, аптека и почта с единственным на весь городок телефоном.

Автобус высадил нас на северном конце Педраскады. Здесь царила первозданная анархия природы. Признаками цивилизации — помимо крытых пальмовыми листьями пляжных баров — служили разве что несколько деревянных домиков, задвинутых от кромки воды в чащу кустарников и лишенных листвы деревьев, приютившихся за примитивной деревянной вывеской с незатейливой надписью «Заведение Хуана». В этом месте пляж резко обрывался — как раз там, где берег с северной стороны смыкался со скальной громадой. Попасть отсюда в соседнюю бухту можно было лишь в часы отлива, обойдя подножие «фасадной стороны» утеса. Никакой тропинки, ведущей на ту сторону, не было и в помине, однако надписи, оставленные на скале бесчисленными влюбленными парочками, свидетельствовали о том, что человеческая нога здесь все же ступала, и не раз.

Под лазурной поверхностью затаился коралловый риф — главная достопримечательность бухты. Так что, хотя волны в Педраскаде бывали размером с дом, любые попытки оседлать волну у северной оконечности пляжа грозили завершиться плачевно. Крохотный, выкрашенный красной краской храм с крестом на макушке, похожий на собачью конурку из мультика, прилепился к той части утеса, которая обращена к бухте. Памятник несчастному серфингисту, несколько лет назад разбившемуся о риф. Пока мы жили в Педраскаде, я каждую ночь бросал взгляд на эту церквушку, и всякий раз там горела свеча. И все равно, хоть убей, не пойму, как можно вскарабкаться на вершину отвесного утеса.

Немного дальше и выше, за прибрежными скалами, виднелся, сверкая на солнце, какой-то непонятный металлический купол, к которому, судя по всему, невозможно было подобраться. Он отражал солнечный свет, когда сам пляж погружался в тень, и сиял подобно маяку даже в дневное время. Сразу по приезде в Педраскаду я не раз ловил себя на том, что мы с Фабианом то и дело таращим глаза на это сооружение, хотя ни он, ни я не желали в этом признаться.

Автобус уехал. Мы швырнули рюкзаки на песок, а сами наперегонки устремились к воде. А как иначе? Если в вас осталась хотя бы капля жизни, то первое, что хочется сделать, увидев море после долгого путешествия, это поскорее броситься к нему, ощутить на губах вкус соленой воды, пошлепать руками по волнам. Мы влетели в воду, но Фабиан тут же принялся чертыхаться, недовольный своей загипсованной рукой и тем, что я брызгаюсь на него.

— Знаешь, что нам сейчас нужно? — спросил он, когда мы вылезли на берег.

У него снова возникло желание курнуть травки. Мы устроились на валунах, чтобы немного обсохнуть, и Фабиан вытащил обернутый газетой пакет. Волны плавными, мягкими шлепками ударялись о берег. Мои голые пятки были прижаты к твердой поверхности мокрого песка. После царившей в автобусе духоты я испытывал неописуемое блаженство. Пиф поступил мудро, снабдив нас заодно и приличным количеством папиросной бумаги. Фабиан, высунув от усердия язык, пытался свернуть самокрутку. Закованная в гипс рука не слишком способствовала успеху.

— Не могу нормально двигать рукой из-за этой херовины, — пожаловался он. — Эх, знал бы ты, как пришлось повозиться прошлой ночью. Ты даже не представляешь, каково трахаться с загипсованной рукой.

— Так ты все-таки трахался прошлой ночью? — уточнил я.

— Разумеется, а как же иначе? — усмехнулся Фабиан. — Ее звали Анна. Я тебе уже говорил.

— Конечно, говорил. Извини.

Наконец он соорудил нечто похожее на косяк и провел языком по краю самокрутки.

— Думаешь, так оно и должно быть?

— Если ты считаешь, что у тебя получится лучше, то давай сам попробуй. Нам от этой штучки сейчас станет классно. Торкнет как следует. Ты, главное, не трусь.

Взяв свое творение в губы, Фабиан щелкнул зажигалкой. Самокрутка вспыхнула по всей длине с одного бока и примерно половина ее содержимого тут же высыпалась на камни.

— Ха-ха! — рассмеялся Фабиан. — Ты только не волнуйся, у нас еще приличный запас. Все дело в практике. Попытаемся еще раз, и все получится. Вот видишь? Эта вроде будет получше.