Клиника Сперанского

Они направились в Щукино, а мы тем временем присоединимся к Новикову, который с десяти утра стоял на прибыльном месте Тараса и загребал хорошие деньги. Теперь он, как часть зеленого братства, прекрасно различал все пружины и винтики механизма, запущенного у конкретного объекта, именуемого Ваганьковским кладбищем.

Вот, к примеру, едет себе по Звенигородскому шоссе крутая иномарка. Братец по имени Верлиол, сидящий в теплом газетном киоске, что неподалеку от троллейбусной остановки, направляет на водителя гипноизлучатель и внедряет в сознание последнего могучее устремление посетить кладбище и поделиться с нищими на входе крохами с барского стола. Срабатывает на сто процентов.

Другой братец, Кнунц, делает то же самое с прохожими, которые шествуют мимо его фруктового ларька, расположенного по улице 1905 года. Людей там ходит много и выбрать есть из кого.

Еще трое братцев рангом пожиже, так как собственных ларьков у них нет, воздействуют на зажиточный слой персонально или же используя торговок в качестве ретрансляторов.

Надо сказать, техническая база у местного братства на должном уровне, аппаратура штучная и аналогов не имеет. А всё почему? Потому что до сих пор в научных кругах ко всякого рода тонким телам, торсионным полям и пси-энергии отношение самое пренебрежительное.

Ему, Андрею, остается снимать пенки, а затем отстегивать братству энную сумму за оказанные услуги. Интересно, а почему сами братья не займут прибыльные места у тех же кладбищ, борделей, казино?

О вчерашнем происшествии в «Граблях» он до сих пор не знал, но имел какое-то странное ощущение, что Саня с Егором вляпались в нехорошую историю, причем вляпались не по своей вине, а кто-то их кинул, подставил.

Мимо, косясь и прижав уши, пробежала рыжая шелудивая дворняга, но вдруг вернулась и давай облаивать, яростно, до пены. «Кыш, шалава», — добродушно приструнил Новиков, вызвав невиданный приступ ненависти. «Пшла», — наподдав ей ногой под зад, сказал подоспевший сторож Петрович. Псина отлетела на проезжую часть прямо под колеса серого мусоровоза. Хмурый пожилой шофер прижал машину к обочине, совковой лопатой покидал в мусорный бак то, что осталось от несчастного кабысдоха, и укатил, оставив на асфальте кровавое пятно.

— Вот так и человек: секунда — и в помойке, — заметил Петрович, все это время молча цыбаривший вонючую беломорину.

— А мне жаль, — признался Новиков.

Действительно, псина-то за что пострадала? Лаять ей по судьбе дано, а то, что дура набитая, так это мама виновата, ощенившаяся в подворотне.

— Эх, Андрюха, — сказал Петрович. — Ты у нас без году неделя, а всё к смерти не привыкнешь. Господь-то он не просто так прибирает, иной раз и не поймешь за что. Ему, Владыке нашему, виднее. Иного ребеночка уж как жаль, ангелочек ведь, мухи в жизни не обидел, ан нет. Спрашивается, почему? Наследственность хреновая, на роду написано — накуролесит так, что никаким соборованием от грехов не отмолишь. Вот Господь из милосердия и прибирает.

— Ну и ты тот еще Владыка — с кирзовым сапогом, — произнес Новиков. — Ладно, Петрович, проехали.

— Не знаю, чем ты её достал, — сказал Петрович, — но не будь меня, она бы тебе точно вцепилась в глотку. Бешеная, тварь.

Тем временем будто слух прошел между бродячими псами, понабежали со всей округи, сбились в огромную стаю, принялись облаивать прохожих. А ведь и четверти часа не прошло с момента гибели их боевой подруги. Улица перед кладбищем вмиг опустела, бабульки умчались со своими ящиками, торговцы заперлись в ларьках, нищие перебрались в раздевалку, а охранник запер ворота. Короче, никакого бизнеса.

Бесстрашный Петрович сходил за двустволкой, заряженной дробью, крикнул так, чтобы каждый барбос услышал: «Стреляю без предупреждения», — и как врежет в зад черному, с теленка, псу. То ли дробь была мелковата, то ли ружье плоховато, но пес даже не почесался. Посмотрел внимательно на зарвавшегося Петровича, коротко и могуче гавкнул, и вся стая кинулась на сторожа. Спасли запертые ворота, Петрович успел забежать к нищим, иначе не сносить ему головы.

Где-то с полчаса оголтелая стая держала в страхе прилегающий к кладбищу район, потом приехали омоновцы с автоматами.

Глава 7. Думай, майор

Вечером, возвращаясь домой, в переходе со станции «Кузнецкий Мост» на «Лубянку» Новиков нос к носу столкнулся с тем самым пацаном, что спер у Дударева кожаную папку, да так с нею и пропал. Одет мальчонка был круто: куртка на молниях, джинсы шестидесятого размера с мотней до колен, вязаная шапочка с вышивкой «Kozel». Загар с него уже сошел, Новикова он не узнал.

— Стоп машина, — сказал Новиков, ухватив его за локоть. — Заработать хочешь?

Чтобы пациент не заорал, нужно его приятно огорошить, иначе хлопот не оберешься, особенно в людном месте.

— Хочу, — ответил парень, пытаясь выдернуть руку, но Андрей держал крепко. — Пусти, шакал, а то в лоб словишь.

— Бабки хорошие, — сказал Новиков, отведя его к стене, чтобы не мешать прохожим. — Не пожалеешь. Помнишь кожаную папку?

— Какую папку? — насторожился парень и даже перестал дергаться.