Клиника Сперанского

По дороге процессии попалась лошадь, запряженная в телегу, на которой час назад мужичок из спецконторы привез несколько бидонов с краской — подкрашивать оградки. В данный момент, воняя краской, он производил малярную работу, а оставленная без присмотра сивка-бурка, до этого стоявшая тихо и мирно, вдруг взбеленилась, принялась взбрыкивать, мотать головой, храпеть, когда же с нею поравнялся Новиков, она дернулась к нему и наверняка покалечила бы дышлом либо сшибла грудью, не ухвати он её под уздцы.

Сила у неё была нечеловеческая, но и он был парень не промах, выстоял. Тут и мужичок подскочил, успокоил сивку отборным матом, сказанным ласково-ласково.

Между тем процессия, наддавшая ходу, чтобы проскочить опасное место, остановилась, от нее отделился решительно настроенный КБ, приблизился с грозным видом.

— Скотина неразумная, — сказал мужичок. — Простите великодушно.

— Скотину привязывать надобно, — ответил КБ раздраженно. — Кто позволил быть с лошадью?

— Товарищ Самсонов, — сказал мужичок. — Мы тут завсегда с лошадью, нас тут все знают.

— Тебе, я смотрю, покойником больше, покойником меньше — всё едино, — брюзгливо произнес КБ.

— Не виноват он, — тихо заметил Новиков и, взяв КБ под руку, повел прочь от сивки и её хозяина. — Не поверите, Константин Борисович, но один астролог нагадал мне быть укушенным собакой и сбитым лошадью. Всё сбывается. Собака была вчера, лошадь сегодня, так что мужик ни при чем.

КБ махнул рукой, катафалк тут же тронулся, за ним двинулась малочисленная процессия.

— Что с Армией? — спросил КБ.

— Нашли время, Константин Борисович, — укоризненно сказал Новиков.

— У нас с тобой, Андрюша, времени поговорить почему-то никогда нет, — отозвался КБ. — Всё наспех, урывками, поэтому для меня ты до сих пор темная лошалдка. Умён, не спорю, наверняка хитер, иначе бы не взяли в комитет. В подлости не замечен, хотя профессия обязывает.

Вспомнив Загрицына, Новиков решил не возражать.

— Понимаю, что как чекист ты не должен быть верующим, — продолжал КБ. — Но ты же при этом шарахаешься от храма, как черт от ладана. Неужели настолько атеист?

Разговаривая, они потихоньку шли за процессией, отстав метров на десять.

— Не знаю, что нашло, — кисло сказал Новиков, понимая, что это новоприобретенное качество: шарахаться от церкви, — до добра не доведет, но также понимая, что на зеленом братстве ставить крест пока рано.

Затея, конечно же, рисковая, ведь может случиться и так, что зеленый братец просто-напросто засосет чекиста, и игра пойдет в другие ворота, но не бросать же всё на середине.

— Между прочим, вы видели Тараса? — спросил он. — Точнее, призрак Тараса?

— Вот оно что, — сказал КБ. — Значит, ты это видишь.

— Ну, да. Будешь тут шарахаться.

— Понимаю, — сказал КБ и вздохнул. — Тарас в свое время тоже видел, когда состоял в этой самой Армии. И поначалу страшно боялся бывать на кладбище. Это, кажется, называется эфирный двойник. Который живет дней десять после смерти хозяина и, чтобы не распасться, изо всех сосет энергию. Но всё равно распадается. Когда-то все мы увлекались этой лобудой, потом пошла порнуха и мы зациклились на ней. Ничего не попишешь, западный эталон. Тянет нас, лохов, к Западу, а они нас за это хорошенечко обувают. Не так ли?

— Так, — согласился Новиков.

— Значит, добился-таки своего, — сказал КБ. — Вступил. Ну, что ж, поздравляю.

Между тем, катафалк уже подъехал к месту захоронения, и уже нищие установили гроб на две табуретки и открыли гроб для прощания, а батюшка возложил на восковой лоб Тараса черную ленту, которую всем надо было поцеловать, и все поцеловали, после чего крышку закрыли на бронзовые защелки, гроб на веревках опустили в холодную могилу, и четверо нетрезвых работяг быстро-быстро забросали могилу землей. Призрачный Тарас, утонув по пояс, встал на место креста, то есть в ногах покойного. Стоять ему, невидимому для всех, оставалось еще пять-шесть дней. Порою для подпитки он будет вылезать из своей лунки и отсасывать энергию у любителей поболтаться по кладбищу, с каждым разом всё больше и больше, пока не рассеется, как дым. А любители поболтаться, вернувшись домой, будут гадать — с чего это вдруг они так внезапно устали?

Мда, странные мысли для чекиста, однако иногда можно залезть и в подобного рода дебри и откопать там для себя что-то новенькое, во что совсем не обязательно верить, но что странным образом поможет вдруг объяснить какую-нибудь бытовую неувязочку.

Потом были поминки, пили водку под стряпню тети Фроси, и один из нищих, нажравшись горячительного, полез бить морду Новикову, но был остановлен приятелями, которые понимали, что, во-первых, силы не просто не равны, а чудовищно не равны, и, во-вторых, Андрей не какой-нибудь самозванец, а официальный начальник. Разве можно начальнику бить морду? Упаси Боже.