Клиника Сперанского

Итак, Катя сказала, что всё знает, а Новиков, улыбнувшись, спросил, что же именно она знает, но она ему ответила «Потом» и, взяв за руку, отвела в гостиную, где восседал на диване принаряженный Ираклий. Вслед за этим она ускакала на кухню к Нине, а вместо неё с кухни приволоклась грозная бабуля.

— Привет, — воскликнула она этак по-шпански и с размаху плюхнулась на диван рядом с Ираклием. Что-то при этом отчаянно взвизгнуло.

«Боже», — подумал Новиков, а Ираклий сказал:

— Бабуся принимает био-астин. Помолодела лет на, э-э,…

— Просто помолодела, — отозвалась бабуля и уволоклась на кухню.

— Бабусю не узнать, — сказал Новиков, устраиваясь на её место.

— Перевоспиталась, — отозвался Ираклий. — Так вот, касательно вчерашнего разговора. Где, говоришь, были найдены этот кубик и колечко?

— При обыске на квартире у Дударева. Обыск проводился по случаю насильственной смерти Дударева.

— Да-да, читал в какой-то газете, — сказал Ираклий. — А сейчас, говоришь, они где?

— Да один урод выбросил на помойку, — ответил Новиков. — Теперь уже не найдешь.

— Что ни делается, всё к лучшему, — сказал Ираклий. — Представляю, что бы было, если бы их нашел не ты. Эти вещицы, Андрюша, принадлежат Кате.

— Постой-постой, — пробормотал Новиков, потирая лоб, так как вспомнил шаги убийцы, легкие, быстрые, шаги ребенка или женщины. Вот так поворот. — Она что, бывала у Дударева?

— Про этого человека нам рассказывал Лопатин, но ни я, ни Катя у него не бывали, — ответил Ираклий. — Кубик и колечко у неё пропали где-то в этот период, в смысле в тот период, когда мы узнали о смерти Адама Се…, э-э, Семена Адамыча. Взгляни-ка — этот?

Он вынул из нагрудного кармана черный кубик.

Новиков взял кубик, повертел перед носом и сказал:

— Один к одному. Принадлежит Катеньке Арабесковой.

Странное дело — ужасно приятно было называть её имя.

— Догадаться нетрудно, — произнес Ираклий. — Это чисто её игрушка. Меня обдирает в кости только так. Не понимаю, кому это понадобилось — подставлять Катю? Что бы было, если бы их нашла милиция?

— Сейчас такой бардак, что скорее всего ничего бы не было, потому что никого бы не нашли, — ответил Новиков. — Но если кто-то хотел её подставить, то мог оставить подсказку. А теперь, дружище, вспоминай, кого из этих людей ты знаешь. Попов, Жабьев, Башкиров, Шубенкин.

— Башкиров? — переспросил Ираклий. — Макар Алексеевич?

— Вот именно, Макар Алексеевич, — подтвердил Новиков, не подавая виду, что обескуражен.

— Башкиров, — задумчиво сказал Ираклий. — Человек-гора, творение Зураба Церетели. Появился в нашей студии года полтора назад. Студией мы называем школу по обучению основам парапсихологии…

Короче, школу эту или академия, одним словом частное семейное предприятие, Арабесковы открыли два года назад и с тех пор перестали считать копейки. Дело было весьма доходное, народ приходил денежный, но толковых среди них было мало, просто по пальцам можно пересчитать. Вот, к примеру, один молодой человек по фамилии Головастиков — этот с нуля за каких-то три месяца достиг таких высот, что впору тягаться с Мессингом, если бы тот был жив. Но потом пропал с глаз долой, похитив ряд редких, страшно дорогих пособий. Сволочь, конечно, порядочная, однако фантастических способностей. Были еще трое, подающих надежды, которые бы тоже далеко пошли, если бы не извечная наша нищета. Побросали. Башкиров — человек несомненно одаренный, при деньгах, вот только временем не всегда располагает, лучше даже сказать — всегда не располагает. Посидит маленько, послушает, поговорит с народом, и вдруг заторопится, начинает откланиваться. Платит, правда, исправно. Как-то при нем зашла Катя, так он немедленно с нею познакомился, наговорил кучу любезностей, принялся названивать. Время от времени посещает этот дом, делает подарки, а какой девице это не понравится?

— Что, и сейчас посещает? — не выдержав, спросил Новиков, в котором вдруг закипела ревность.

— Разумеется, и даже, пожалуй, чаще, чем некоторые, — ответил Ираклий, слегка улыбнувшись. — А что? Приятный мужчина, импозантный.

— Что-то Екатерину Борисовну я не понимаю, — сказал Новиков. — Сначала Лопатин, теперь всплывает этот Башкиров. Потом, глядишь, еще кто-то появится, о ком я не знаю.

— Красивая женщина всегда окружена мужчинами, — назидательно произнес Ираклий и, расхохотавшись, хлопнул его по колену. — Да ладно, шучу. С Башкировым ничего серьезного. Так на чем мы остановились?

Посерьезнел и сказал:

— А ведь накануне пропажи приходил именно Башкиров. Как-то из головы вон.

— Та-ак, — протянул Новиков. — А теперь опиши-ка мне этого Головастикова.

Ираклий раздумчиво, черта за чертой, нарисовал словесный портрет молодого человека. Новиков, слушая, согласно кивал, потом, когда тот закончил, сказал:

— Ну вот, а говоришь, что не знаешь Жабьева. Стало быть, настоящая его фамилия Головастиков. А имя, отчество не помнишь?