Клиника Сперанского

Поработал Новиков всего лишь минут пятнадцать, потом вдруг почувствовал удар в спину, укол и потерял сознание. Упасть ему не дали, подскочили двое в курточках и вязаных шапочках, не поймешь какого возраста, на рожу одинаковые, подставили ему под мышки плечи и поволокли к стоявшему у обочины серому Пежо. Вмешавшегося было Панкрата ловким ударом сшиб с ног вышедший из машины шофер, он же Егор Плетнёв.

Новиков очнулся в помещении без окон с тремя столами и тремя стульями у каждого из них. За одним столом со скованными руками сидел он, за вторым, у двери, какой-то человечек возился с ноутбуком, третий был свободен. Перед Новиковым на столешнице лежала его нищенская амуниция, включая бороду, сам он оставался в свитере и брюках.

Человечка он не знал, попробовал заговорить, но тот отводил глазки.

Попытался встать, тут же динамик рявкнул: «Сидеть!» Лязгнула заслонка, в стене открылась амбразура, в нее просунулось дуло автомата.

«Ну, влип», — подумал он.

В дверь стремительно вошел Сапрыкин в синем костюме, устроился за свободным столиком, спросил вальяжно:

— Удивлен?

— Простите, не имею честь быть знакомым, — сказал Новиков.

— Да ладно ваньку-то валять, — махнул рукой Сапрыкин. — Уж кто тут только из твоей Пензы не перебывал: и Загрицын, и Кислов, и Кузнецов. Я ж тебя, Андрюха, давно ищу, а ты от меня давно бегаешь. Ишь, вырядился. И много зашибаешь в нищих-то?

— Когда как, — скучно ответил Новиков, отметив это сапрыкинское «тут». Значит, они на Большой Лубянке. — А мы, простите, где? Я что, арестован? По какому праву?

— Три вопроса подряд, — сказал Сапрыкин. — А еще офицер ФСБ. Совсем на гражданке разболтался, Андрей Петрович. Мы всё там же, в Управлении. Позвать Кузнецова, чтобы память заработала?

— Я арестован? — повторил Новиков. — На каком основании?

— Пока не арестован, хотя оснований куча, — сказал Сапрыкин. — Одних только убийств на тебе, парень, вагон и маленькая тележка. Но мы пока пообщаемся между собой. Согласен?

— А этот? — Новиков кивнул на человечка, строчившего на ноутбуке, как пулемет.

— Протокол, — ответил Сапрыкин и, подумав, приказал борзописцу выйти.

После этого он встал, походил по комнате, сказал сам себе: «Чёрт те что намешано», — и спросил:

— Много сумел накопать?

— Вы о чем?

— Факты по делу Лопатина есть?

— Всё вокруг да около, — честно ответил Новиков.

— Замечательно, — сказал Сапрыкин. — В смысле отвратительно. Хочешь на меня поработать?

Логики в его словах не было никакой, лучше бы уж не комментировал. Новиков пожал плечами.

— Выбор такой: или работаешь на меня или, извини, в кутузку.

— А что нужно делать?

— Не совать нос, куда не просят, — ответил Сапрыкин и сел на свой стул. — Это первое. Ну и, разумеется, оперативные задания, то есть обычная работа чекиста.

— Можно вопрос, товарищ полковник? — сказал Новиков.

Сапрыкин важно кивнул.

— Дударев был вашим осведомителем?

Сапрыкин усмехнулся и ответил:

— Все в конце концов берутся за ум и начинают работать со мной.

— А вы знаете таких: Головастикова, Башкирова, Попова?

— Ты мне, парень, лучше ответь прямо: согласен? — сказал Сапрыкин. — Если будешь работать на два фронта, я не возражаю.

— А можно я убью Шубенкина? — этак тихонечко, кровожадненько спросил Новиков. — А еще Лукича и Головастикова. Также Башкирова — из ревности.

— Вот видишь, какой в тебе сидит маньяк? — назидательно произнес Сапрыкин. — Поэтому тебе непременно нужна крыша. А лучшая крыша — это я.

— Согласен, — с воодушевлением сказал Новиков. — А можно работать на три фронта? Нет, на четыре.

— Джеймс Бонд фигов, — проворчал Сапрыкин. — Только чтобы я был в курсе о каждом твоем шаге. А теперь весь этот сыр-бор оформим трудовым соглашением…

Зачем я ему нужен? — думал Новиков, идя вслед за тугошеим амбалом по гулким подвальным коридорам. Ничего толком не спросил, не запугивал даже, как будто для отчетности, для протокола — провели, мол, разъяснительную беседу с сукиным сыном таким-то, в результате чего сукин сын обещал стать примерным мальчиком. Трудовым соглашением можно подтереться, в нем нет даже паспортных данных, одна формальность. Ощущение такое, что Сапрыкин обязан доложить о проведенной с ним, Новиковым, воспитательной работе и подтвердить это соответствующим документом.

Тугошеий поднялся по лестнице, открыл замок ключом и выпустил Новикова в какой-то безлюдный коридор. Махнул рукой — туда. Новиков направился в указанную сторону и вскоре очутился в фойе. От стены отклеился Егор Плетнёв, подошел, улыбаясь.

— Я привез, я и отвезу, — сказал он…

На стоянке их ждал всё тот же серый Пежо-306.

С этим парнем было о чем поговорить, но прежде всего Новиков спросил:

— Давно на Сапрыкина работаешь?

— Первый день, — охотно откликнулся Егор, выруливая на Большую Лубянку и направляясь к Бульварному Кольцу. — Приперли так, что никуда не денешься. Ты уж извини, что ребята тебя усыпили. Тебя, слоняру, разве скрутишь?

— А вдруг бы сам пошел?

Егор хихикнул.

— Правильно думаешь, — сказал Новиков. — За какие грехи Саню шлепнул?