Клиника Сперанского

— А про тайные ходы забыл? — напомнил Новиков. — Которые ты рисовал спецчернилами. Вот по ним-то он и прошмыгнет.

— Да, слушай, — пробормотал Егор, потирая лоб. — Действительно, есть такая схема. Вот сейчас опять всплыла, будто кто-то подсказывает, приглашает… Андрей, боюсь — это ловушка.

— Боишься за Саню ответить? — сказал Новиков, поднимаясь. — Он бы ни секунды не раздумывал. Попробую угадать — вход из встроенного шкафа?

— Похоже, — не совсем уверенно ответил Егор, сверяясь с отпечатавшейся в памяти картой. — Да, да, точно.

— Топаем…

Барахло из встроенного шкафа пришлось выгрузить, после чего в глубине на гвоздике обнаружился фонарь, а потом и дверь в стене. Отворив её, комитетчики по очереди протиснулись в узкий переход, по которому хорошо было шнырять субтильному Шубенкину, но никак не Башкирову. Для Новикова он тоже был маловат, пришлось идти, нагнув голову.

Первым с фонариком шел Егор, уступающий Новикову в комплекции. Весьма скоро справа появилась новая дверца, но переход простирался дальше. За дверцей приглушенно бормотало радио.

— Открыть? — спросил Егор, взявшись за ручку.

— Только аккуратно.

Егор подергал, дверь не сразу, но подалась. Здешний шкаф был заполнен висящими на плечиках добротными вещами, почему-то только мужскими. Между костюмами и рубашками попадались мешочки с чем-то ароматическим.

Выглянув из шкафа, Егор зафиксировал, что комната пуста. Кстати, пуста была и квартира, между прочим трехкомнатная, в которой, судя по фотографиям и сертификатам на стенах, обитал широко известный в малочисленных кругах фокусник Сельдереев. На фотографиях Сельдереев лихо отсекал головы и протыкал шпагой внутренности почему-то только девушкам. Тут же они, девушки и Сельдереев, лучезарно улыбаясь, беседовали друг с другом, неизвестно только — до или после фокуса это было.

Что ж, вот тебе одинокий мужчина, а в квартире идеальный порядок. Не чета Лукичу. Правда, радио на кухне орет чересчур громко, но это понятно, это, говорят, отпугивает воров.

Следующая квартира, куда они попали из перехода, также была пуста, лишь слонялся по ней большой черный кот, весьма кроткий, который принялся тенью ходить за Егором, куда тот, туда и он. Квартирка была прелюбопытная, с каким-то магическим уклоном: на стене кадуцей, он же жезл Гермеса Трисмегиста, скрещенные кинжалы с грифонами на рукояти, комод заставлен оплавленными свечами, то тут, то там стеклянные пирмидки, а вот и пентакль, выгравированный на серебряном подносе. Здесь, разумеется, жила женщина, не старая еще, потому что на туалетном столике полно модной косметики, но тоже одинокая. Одна-одинешенька в двухкомнатных хоромах. Делать нечего, потому и вдарилась в магию.

В принципе, какая-то закономерность в этих сообщающихся между собой жилищах уже проглядывалась: жили тут одиночки, так или иначе повернутые на чародействе.

Дальше по левой стороне обнаружилась шахта с вертикальной лестницей, которая соединяла между собой этажи, но они продолжили исследовать седьмой этаж, надо думать уже перейдя в соседний подъезд. Вообще-то это очень плохо, но жутко интересно подглядывать в чужие окна или замочные скважины.

Впереди была пара дверей, и в первой же квартире их ожидал сюрприз — голая фигуристая дамочка, примерявшая соблазнительные прозрачные трусики. Услышав шум и увидев выглянувшую из шкафа рожу, она заорала так, будто её режут. «Што, дарагая?» — сказал грубый-прегрубый голос, но комитетчики, не дожидаясь, пока обладатель гортанного голоса появится в комнате, юркнули обратно.

Тут скорее всего в схеме имелась неувязочка — квартиру купили новые хозяева, а секретную дверь не заделали.

Слыша за спиною грохот и грозное «Зарэжу», комитетчики поспешили к шахте, спустились этажом ниже и притаились. Этот тип выбрался-таки в переход, присвистнул, пробормотал что-то и улез обратно. Теперь южная его голова сработает как надо, и бесхозную площадь займут ящики с китайским фейерверком.

Соседний подъезд они решили оставить на потом, а сейчас разыскать-таки Башкирова, если, конечно, он был дома. Скорее всего он там был с Лукичом. Теперь комитетчики действовали осторожно, в шкаф пробирался Егор и, не дыша, в щелочку обследовал комнату, потом, как ночная тать, действуя из-за угла, осматривал квартиру. И везде встречал какие-нибудь магические причиндалы, то есть первоначальный вывод о повернутости жильцов на чародействе подтверждался.

На четвертом этаже им повезло — они вышли на квартиру Башкирова. Человек-памятник, поигрывая густым своим голосом, вел с кем-то беседу. Ему отвечал то пьяненький тенорок, то мягкий вкрадчивый баритон.

Спаленка была такая же невеличка, что и у Лукича, в нее едва втиснулась громадная старинная кровать с гнутыми деревянными спинками. Другая бы Башкирова не выдержала. Непонятно было, как её сюда занесли. Между прочим, вокруг ни пылинки, шкаф почти пуст, за тюлем на подоконнике горшочки с цветами.