Клиника Сперанского

Голоса доносились из соседней комнаты, к этому же примешивались стук вилок по тарелкам, причмокивания, сытое отрыгивание. Время было обеденное, и Новиков понял, что голоден, а у Егора так вообще заурчало в животе.

Приложив палец к губам, Новиков вынул пистолет с глушителем, показал жестом, что берет на себя самого здорового, то есть хозяина, и, стараясь не скрипеть, направился в соседнюю комнату. Егор задышал в спину, спросил шепотом: «Стрелять можно?». В нем, недавно еще жалевшем Башкирова, проснулся охотник. Всё правильно, на задании и нужно быть не дичью, а охотником, вот только палить нужно с умом. «По команде», — ответил Новиков.

Паркет под ногами предательски скрипнул, и Андрей, наддав, этаким лихим ковбоем, на полусогнутых, пистолет у живота, заскочил в гостиную.

Реакция у сидящих за столом оказалась неоднозначной. Башкиров показал на Новикова пальцем и захохотал, Лукич подавился, принялся перхать, а Мефодич кулаком с зажатой в нем вилкой начал колотить его по спине.

— Вы, — Новиков дулом пистолета показал на Башкирова. — Перестаньте ржать и марш на кухню.

Башкирова зареготал еще более весело, потом вдруг посерьезнел и сказал:

— Вот так же, Егор не даст соврать, — кивок в сторону Егора, — он со своим напарником стоял передо мной, потом Гуцало выстрелил, поранил меня, но я так и не пригласил их сесть, стояли навытяжку. Ну а затем дуэль. Гуцало лежит в морге, Егора я вытаскиваю из кутузки, но вместо благодарности он приводит с собой ряженого Андрюху Новикова и спрашивает еще, можно ли стрелять?

Егор с Новиковым обменялись взглядами, похоже у Егора снова началась тихая паника. Да что с ним такое?

— Кончайте базарить, — грубовато сказал Новиков. — Говорят, идите на кухню, значит идите на кухню.

— Извольте, — Башкиров встал, направился в коридор, по дороге задел чугунным плечом плечо Новикова, чуть не отшиб.

Сам, кажется, ничего не заметил, но нет, оглянулся, подмигнул хитровато.

— В случае чего стреляй, — сказал Новиков Егору и направился вслед за гигантом.

Между прочим, комнат в квартире было три, нужно было сперва осмотреть квартиру, а потом уж разговоры разговаривать. Ошибка на ошибке, и всё потому, что операцию наспех и вдвоем не делают.

— Чистенько у вас, — сказал Новиков в спину Башкирову. — Взяли бы шефство над Лукичом.

— Бестолку, — отозвался Башкиров, заходя на кухню и усаживаясь за стол спиной к газовой плите, то есть добровольно забиваясь в угол и оставляя Новикову свободу действий.

Сев напротив, Новиков сказал:

— Арабесковых знаете?

— Ираклия Борисовича? — расцвел Башкиров. — Ну, как же, как же.

— Зачем подставили Катю?

— Не понял, — Башкиров сделался вдруг внимательным-внимательным, приготовился слушать. Актер погорелого театра.

— Кубик и сережку зачем сперли? А потом подкинули Дудареву. Заранее знали, что Дударева убьют?

— Кубик? — переспросил Башкиров. — Сережку? Да как же по ним найдешь убийцу? Вдруг они там сто лет валяются.

— Ага, валяются, — прицепился Новиков, смущенный последним замечанием Башкирова. — Откуда вам известно, что они валялись на полу?

— Ну, не знаю, — ответил Башкиров, — Раз подкинули, значит где-нибудь валялись. Если на видное место, Дударев бы их увидел, верно? И подумал бы: ага, подкинули, злодеи, что-то, значит, замышляют. Скорее всего, замышляют меня, Дударева, убить. После чего пошел бы на Лубянку и заявил. И Кузнецов, хороший, кстати, мужик, уберег бы его. Вот так-то, Андрей Петрович. А если вам не нравится слово валяются, то можно заменить на лежат и вопроса нет.

— Всех-то вы знаете, — пробормотал Новикова. — Меня, Кузнецова, Гуцало. Он что, вам представлялся?

— Я и Сапрыкина знаю, и Кислова, и Загрицына, и даже бомжа Никиту, — сказал Башкиров, с легкой насмешкой глядя на него. — Всё очень просто, Андрей Петрович. Память человека, в том числе и подсознательная, это та же база данных, что и в компьютере. Нужно лишь уметь пользоваться ею. Я умею, мне легче, а вы теряетесь в догадках: откуда этот паразит всё обо мне знает? От вас же и знаю.

— Значит, если я захочу в вас выстрелить, вы меня всегда опередите? — предположил Новиков.

— Конечно, — снисходительно ответил Башкиров. — И вот что я вам еще скажу: для вас Екатерина Борисовна — большущая загадка.

— На то она и женщина, — произнес Новиков, не особенно раздумывая над его словами. — Значит, не вы её подставили?

— Я похож на предателя? — оскорбился Башкиров. — Я, может, Екатерину Борисовну люблю не меньше вашего. Только она, душечка, предпочла вас, солдафона.

— Ну уж, солдафона, — сказал Новиков, смущенный его признанием. — Так это вы спровоцировали дуэль Егора с Гуцало?

— Сами, сами, — ответил Башкиров. — Я вам, Андрей Петрович, больше скажу: у Гуцало с головой было что-то не того.

Покрутил пальцем у виска.

В этот момент в гостиной треснул выстрел, потом еще и еще.

Глава 20. Прочь, прочь

— Сволочи! — с чувством сказал Башкиров и перевернул стол на Новикова.