Клиника Сперанского

— Какой идее? — немедленно спросил Кузнецов, который давно уже перебрался поближе.

Жабьев в ответ усмехнулся.

— Короче, ничего хорошего в этой трансформации нет, — сказал Новиков. — Где здесь выход, мил человек? Здесь дурно пахнет.

Жабьев с любопытством посмотрел на него.

— Серьезно, давайте уходить вместе, — предложил Новиков.

Глава 24. Побег

— Делайте как я, — сказал Жабьев. — Особенно вы, — добавил он, посмотрев на Кузнецова.

Кузнецов усмехнулся.

— Вы не посвящены, и вам будет труднее, — объяснил Жабьев, после чего направился туда, где кусты росли почаще и погуще.

Подождал, пока подойдут другие, показал жестом, что этот куст нужно выдернуть.

Не так-то это оказалось просто, мешали корни, которые сплелись с другими корнями, но минуты через две, оставив в песке быстро осыпающуюся яму, куст был извлечен из песка. Жабьев застыл, наблюдая за ямой, и как только на дне её появилась, а потом начала вспучиваться черная пленка, спрыгнул вниз, погрузившись сразу по пояс. Махнул рукой — давайте за мной — и провалился с головой. Следом за ним в яму прыгнул Егор, потом Кузнецов, который немедленно застрял и начал извиваться, понемногу проваливаясь. Новиков встал ему на плечи. Оба ухнули в какую-то темную, воняющую жженой резиной, покрытую скользкой жижей клоаку. «Сюда» — раздалось справа, и они, оскальзываясь, побрели на голос. «Быстрее». Поднажали. Впереди, чмокнув, открылся люк, Жабьев по-молодецки юркнул в него, за ним последовал Егор, потом Кузнецов, который, опять застрял, но ненадолго, как смазка сработала жижа.

Спрыгнувший последним Новиков едва не угодил на Юрка, который сидел на полу и растирал ушибленную пятку. Сиганули они с трехметровой высоты.

Жабьев, прислушивающийся к звукам за дверью, подошел, взял за пятку, резко с хрустом повернул, потом наложил ладонь, унимая боль. Объяснил шепотом, что лодыжка была выбита, далеко на такой не ускачешь.

Комната эта, освещенная хилой люминесцентной лампой, была наполовину заполнена стеллажами с какой-то непривычной для глаз аппаратурой — прилизанной, с черными непроницаемыми экранчиками, клавишами и парой кнопок. «Мэйд ин Джёмени, — сказал Жабьев. — Поставлено герром Кирхгоффом по заявке мистера Фадеева. Спецгенераторы для воздействия на прочипированных сапиенсов». «В смысле?» — уточнил Новиков. «Скоро всех сапиенсов прочипируют — ответил Жабьев. — Впервые слышите?» «А-а, вы про это». Жабьев приложил палец к губам, потом сказал: «Пошли, господа».

Дверь он открыл как-то не по-людски, щелкнул пальцами, и готово. Ясно было одно — Жабьева им послало провидение.

Коридор был пуст, где-то разговаривали, где-то играло радио, вот раздался звук шагов, потом хлопнула дверь и вновь мужские голоса за стеной, радио. Жабьев пошел вперед стремительно и бесшумно, пропустил одну дверь, другую, а следующую вновь открыл хитрым способом, то есть без ключа. Скрылся за нею. Новиков, замыкая разномастную процессию, зашел в комнату последним, тут же Жабьев включил свет. Это была кладовка, набитая одеждой на разные вкусы и пристрастия.

Между тем жижа подсохла и превратила их в маскирующихся под окружающую местность морпехов. Окружающей местностью было болото.

— Помыться бы, — мечтательно произнес Егор, но Жабьев его успокоил.

— Самое то, — сказал Жабьев. — Оденем униформу и никто не отличит от лаборантов. Они у нас все такие чумазые…

В желтой с зелеными разводами униформе они беспрепятственно преодолели коридор и по тесной винтовой лестнице спустились на этаж ниже. Здесь, на лестнице, Новиков спросил у Жабьева, не на них ли работает Сапрыкин, и получил утвердительный ответ. Всё понемногу становилось на свои места, одно дело предполагать, совсем другое иметь четкое подтверждение.

Пока что никто их не хватился, и это было странно, в изоляторе должны были быть камеры наблюдения.

— Фантомы, — коротко сказал Жабьев, уловивший своим невероятным внутренним слухом этот неозвученный вопрос Новикова.

Ну да, подумал Новиков. Там, где оптические иллюзии, почему не могут быть оптические двойники?

Коридор этот был короток, может быть метров двадцать — двадцать пять в длину, но в нем постоянно находилось с пяток сотрудников, которые, снуя из комнаты в комнату, сменяли друг друга и создавали имитацию бурной деятельности. Вот сзади, обгоняя передвигающихся стайкой беглецов, кто-то мощно вымахнул на стену, пробежал по ней, держась параллельно потолку, соскочил на пол и юркнул в дверь.

Жабьев через плечо оглянулся на Новикова и лукаво улыбнулся: вот, мол, тебе ответ, как Шубенкин спустился с пятого этажа. Сбежал, да и всё. Нет, у этих ребят было чему поучиться, ведь всё это не кинотрюки, а реальность.

Новиков вспомнил рассказ очевидца о том, как в пятидесятых годах тренированный чекист гнался за сбежавшим зеком и загнал его на крышу пятиэтажного дома. Тому деваться было некуда, спрыгнул и, гася скорость, кубарем покатился по траве. Чекист вгорячах тоже сиганул, тоже покатился кубарем, но не встал, помер, а зек даже не оглянулся, упорхнул, только его и видели. Значит, могут люди.